Хол Клемент - Ледяной ад

Как они и предполагали, поверхность планеты здесь оказалась довольно неровной. Горы очень трудно оценить по достоинству, глядя на них сверху. Но Кен был достаточно опытен, чтобы понять, что по саррианским меркам они были весьма значительны. Поверхность планеты пестрела цветными пятнами — в основном различными оттенками серого, коричневого и зеленого. Тут и там блестящее, ровное пятнышко неприятно напоминало ему об огромных голубых равнинах, где обитала таинственная разумная и враждебная раса. Если это их аванпосты… впрочем, они никогда не чинили препятствий торговым зондам, уже много лет действовавшим в этом районе.

Опустившись еще ниже, он обнаружил, что некоторые серые пятна имеют довольно своеобразную форму — эти массивы явно были шире наверху, чем в своей нижней части. Только опустившись очень низко, Кен смог определить, что они не являются частью собственно ландшафта, а просто висят в воздухе. Единственные похожие на облака явления, которые он когда-либо наблюдал, были пылевые бури, поднятые могучим саррианским ветром — и теперь он решил, что это тоже нечто подобное. Возможно пылевые частички здесь мельче и благодаря этому могут оставаться во взвешенном состоянии долгое время. Вряд ли на такой холодной планете могут быть действительно сильные ветра. Он описал этот феномен своим слушателям наверху так подробно, как только мог. Фет сообщил, что все слова Кена сейчас записываются, после чего добавил уже по существу:

— Сейчас твой спуск почти остановлен. Ты находишься примерно в миле от передатчика, в нескольких сотнях футов над тем местом, где делались атмосферные пробы. Хочешь спускаться прямо сейчас или некоторое время останешься на месте и понаблюдаешь?

— Опускайте меня, но с умеренной скоростью. Отсюда не очень хорошо видны мелкие подробности, и я хочу спуститься туда, где можно разглядеть какие-то детали. Похоже, подо мной гористая местность. Я буду давать вам указания, чтобы вы опустили меня на какой-нибудь вершине, откуда будет достаточный обзор.

— Хорошо. Спускаем.

Две или три минуты прошли в тишине. Затем Кен заговорил снова:

— Вы перемещаете меня горизонтально?

— Нет. Ты уже в стороне от передатчика — милях в трех-четырех.

— Значит, в этой атмосфере воздушные потоки гораздо мощнее, чем я предполагал. Меня явно сносит, хотя и довольно медленно. Очень трудно сказать, в каком направлении — солнце стоит почти прямо над головой, и корпус зонда его мне закрывает.

— Когда будешь почти внизу, дай мне направление относительно своего местоположения. Я остановлю спуск прежде, чем ты коснешься поверхности.

Между тем панорама постепенно прояснялась. Зеленые массивы внизу сильно напоминали огромные количества тех биохимических субстанций, которые Кену случалось готовить в различных растворах, и ученый предположил, что так выглядят здесь растительные формы жизни. Теперь он, кажется, понял, что могло производить тот странный трескучий звук, когда приземлился его первый исследовательский зонд.

Среди всей этой зелени то тут, то там проступали серые пятна — несомненно, это был голый скальный грунт. По большей части его выходы располагались возле вершин гор, и Кен, соблюдая исключительную осторожность, стал направлять пилота к одному из таких пятен. В конце концов зонд завис футах в двадцати над поверхностью, которая даже в таком тусклом свете легко определялась как самый настоящий камень. Убедившись в этом, Кен передал, чтобы его спускали.

В шести футов над землей он снова попросил остановиться и осторожно освободил от креплений свои ноги. Нижняя часть его скафандра тотчас свесилась вниз, почти коснувшись при этом земли. Еще два слова в микрофон — и его металлические ноги наконец-то коснулись твердой опоры. Кен отсоединил одну из верхних цепочек и оказался в очень неудобной позе, все еще притянутый к корпусу зонда, но теперь свободно висящий под ним. Хитро извернувшись, он сумел скоординировать работу своих ног и задней опоры скафандра и в конце концов смог освободиться от второй цепи. Теперь он стоял на Ледяной планете. Сам. Собственными ногами.

Лишний вес мешал, но пока это было терпимо. Вероятно, он был прав, решив ни за что не оказываться здесь в лежачей позе — вряд ли он смог бы при такой гравитации поднять свое тело и навьюченную на него груду металла с помощью одних только мышц. Хождение здесь тоже станет проблемой — земля под ним была далеко не ровной.