Вячеслав Рыбаков - Доверие [первый вариант]

Но еще несколько секунд Ринальдо не мог продавить воздух через гортань. Первое же слово сделало бы выбор окончательным, и выбор этот был столь страшен, столь непоправим, что мышцы отказывались повиноваться сознанию.

- Чжу-эр, - тихо сказал Ринальдо потом. - Чжу-эр. Пусть он уснет.

- Что? - спросил терпеливо ожидавший Мэлор и растерянно закрутил головой. Он не понял. Ринальдо прикрыл глаза. На этот раз Чжу-эру требовалась секунда паузы, чтобы сменить насадку на комбинаторе.

Колени Мэлора вдруг подогнулись, он всплеснул руками и, не успев издать ни звука, мягко сник на пол. И стал лежать.

- Первым рейсом - на Терру, - сказал Ринальдо. - Скопировать оборудование его института - и туда же, к нему. На Ганимед пошлите сообщение о его трагической нелепой гибели в какой-нибудь катастрофе... или во время перестрелки. Держать в строгой изоляции. Пусть делает связь. Минимальный персонал. Подыщите какую-нибудь женщину получше, которая могла бы в то же время принять участие в его работе. Это крайне важно. Такие вот мальчики-правдолюбы обычно боготворят женщин как таковых и без них просто не могут работать. По себе помню... Причем вы должны полностью доверять этой даме.

- Так точно. - ответил Чжу-эр. - Я уже знаю, к кому обращусь с этой просьбой.

- К кому же? - с искусственным интересом спросил Ринальдо. Ему еще не хотелось, чтобы Чжу-эр уходил. Пусть говорит. Обсудим частности, как будто общие черты плана больше совсем не вызывают сомнений...

- Мэриэн Камински, 28 лет. Красива, чрезвычайно темпераментна и в то же время совершенно лишена высших эмоций. Инженер-вычислитель высшего класса. Должна была лететь вчерашним рейсом, но инспирировала беременность и получила полуторагодовую отсрочку.

- Послушайте, голубчик, но как же она полетит, если получила отсрочку?

- Если она будет знать, что ей предстоит заниматься привычной ей работой в достаточно комфортабельных условиях, ей не будет никаких причин сохранять беременность.

- Вот как... Откуда вы знаете о ней?

- Видите ли, товарищ председатель комиссии... К подобному маневру прибегает около трех процентов женщин, прошедших отбраковку и в последний момент трусящих. Служба Спокойствия регистрирует все подобные случаи, но не принимает никаких пост-мер. Из этих трех процентов, однако, всего лишь двенадцать особей воспользовались помощью случайных лиц. В том числе и упомянутая мною. Меня такие типы интересуют психологически.

- Вот как. Похвально. Что же, ступайте, голубчик. Унесите нашего антифашиста - и за дело.

- Есть.

А все-таки люди - дрянь, с удовольствием подумал Ринальдо. Рассказ об этой женщине неожиданно вдруг помог ему. Бессмысленно спасать людей. Надо спасать культуру, механизм, принцип. Оставшись один, Ринальдо поднялся, не глядя на принесенный Чжу-эром сок, подошел к бару и заказал себе три бокала крепкого вина.

...Бекки вернулась на Землю в конце октября. Она не могла находиться среди тех людей, тех стен и предметов, где все помнило о нем, все дышало воспоминаниями... Жить в той каюте, где они шестнадцать дней были вместе... Она не могла.

Долгое время она не в состоянии была работать вообще. Она провела зиму на Таити, с кем-то знакомилась, пытаясь забыться, но забыться не удавалось. Боль притупилась, но не проходила. Реабилитация большинства изоляционистов, прямо не замешанных в деле саботажа, прошла мимо нее, хотя где-то на поверхности сознания она ненавидела их, их всех - ведь кто-то, какая-то мелкая сошка, случайно, не понимая, что делает и что рушит, убила Мэлора... Её Мэлора... Но это было уже не важно. Важно было, что его нет и никогда больше не будет. Она ходила на работу, ходила с работы - одна. Она сама не верила раньше, что женщина может так долго быть одна, но странное дело - все были противны. Как скудно, тускло, думала она, и синий снежок поскрипывал под каблучками ее зимних туфель, и прозрачный сиреневый парок отлетал, медленно тая, с одиноких губ. Зачем он улетел, как глупо... думала она, а золотые и оранжевые листья, печально шелестя, медленно срывались с кренящихся ветвей и устилали ее путь мягким, пахучим, шуршащим ковром. Как скудно, как пусто, и так теперь надолго, на всю жизнь... и светлый летний дождь, озаряемый сполохами близких и дальних молний, рушился ей на плечи и смывал соль с окаменевших щек...

Года через три разработали превентивную прививку, и те, кто раньше был отбракован, получили возможность принять участие в колонизации Терры. Бекки подала заявку, думая забыться среди борьбы и лишений, но ей снова не повезло. "Уникальный случай"... - перешептывались врачи. Прививка вызвала у нее ужасную и, очевидно, неизличимую экзему. Фактически искалеченная, она вновь была принуждена остаться, чтобы работать в четверть прежней силы и лечиться всю жизнь...