Виталий Бабенко - НФ - Альманах научной фантастики. Выпуск 30

— Что-то должно быть прямо перед нашими глазами, — мучительно произнес Фоулер. — Но этого «что-то» мы не замечаем.

— Да… Так или иначе, — вздохнул Уайзмэн, — будем держать ее под наблюдением.

Он взял стул и уселся, устраиваясь поудобнее, приготовившись к долгому, долгому ожиданию.

В шесть часов вечера Джо Хоук, коммерческий директор сети нью-йоркских магазинов для детей, остановил машину перед домом, вылез и поднялся по ступеням. Под мышкой он сжимал большую плоскую коробку, позаимствованную новинку.

— Э-гей! — чуть завидев его, завопили дети, Бобби и Лора. — Ты чего нам принес, пап?!

Они повисли на нем с двух сторон, не давая пройти. Жена на кухне отложила журнал и подняла голову.

— Какую игру я вам отыскал!.. — радостно провозгласил Хоук.

Он не видел ничего дурного в том, что взял один из новых образцов. Он неделями висел на телефоне, добиваясь разрешения от Бюро Стандартизации Импорта, и, несмотря на все его усилия, они одобрили только один пункт из трех.

Когда дети убежали с игрой, жена укоризненно произнесла:

— Опять злоупотребляешь…

Ей не нравилось, что он приносил со склада новые игрушки.

— У нас их тысячи, — успокоил Хоук. — Все битком набито. Никто не заметит.

Во время еды дети сосредоточенно изучали каждое слово инструкции к игре, ничего не замечая вокруг.

— За едой не читают, — неодобрительно сказала миссис Хоук.

Сидя в кресле, Джо Хоук рассказывал о событиях дня.

— …И после столь длительного срока что они разрешают? Дали «добро» только на одну паршивую игру! Нам повезет, если мы сумеем извлечь хоть какую-то прибыль. «Штурм Крепости» — вот настоящая вещь. Ее бы расхватали в два счета. Но она, похоже, застряла гам надолго.

Он закурил сигарету и блаженно расслабился, наслаждаясь домашним уютом, присутствием жены и детей.

— Пап, хочешь поиграть? Тут сказано, что чем больше игроков, тем лучше.

— Конечно, — с удовольствием согласился Джо Хоук.

Пока жена убирала со стола, они разложили поле, достали фишки, карточки и раздали деньги. Хоук сразу же с головой ушел в игру. На него нахлынули воспоминания детства; он играл увлеченно и азартно, приобретая акции с немалой оригинальностью и хитроумием, пока, наконец, не завладел почти всем.

Джо Хоук удовлетворенно вздохнул и откинулся на спинку.

— Ну вот, — с трудом скрывая самодовольство, заявил он детям. — Боюсь, что у меня была фора. Ведь я хорошо знаком с подобной игрой. — Приобретенная на поле недвижимость наполняла его упоительным чувством величия. — Вы уж извините меня за быстрый выигрыш.

— Но ты не выиграл! — воскликнула его дочка.

— Ты проиграл, — сказал сын.

— Что?!

— Игрок, оставшийся с наибольшим числом акций, проигрывает, — объяснила Лора, Она показала ему инструкцию. — Видишь? Цель — избавиться от своих акций. Палка, ты вылетел.

— Ну, к черту, — разочарованно протянул Хоук. — Тоже мне игра! — Его самодовольство улетучилось. — Никакого смысла.

— А мы доиграем, — сказал Бобби. — Посмотрим, кто выиграет.

Вставая из-за стола, Джо Хоук презрительно бормотал:

— Не понимаю. Что толку в игре, где победителю достается кукиш?

Деньги и акции переходили из рук в руки, возбуждение нарастало. Когда игра вступила в завершающую стадию, дети сражались с экстатической отрешенностью.

«Они не играли в «Монополию», — сказал себе Хоук. — Посему столь сумасбродная игра и не кажется им странной».

Так или иначе, но дети получали огромное удовольствие; очевидно, что игра пойдет нарасхват, а это самое главное. Мальчик и девочка уже сейчас учились отказываться от личной собственности; они дрожащими руками отдавали друг другу деньги, отделывались от акций, недвижимости, с самозабвением отказывались от приобретения вещей и умножения капиталов.

Подняв сияющие глаза, Лора восхищенно сказала отцу:

— Это самая лучшая учебная игра из всех, что ты приносил домой!

Перевел с английского Владимир БАКАНОВ.

— Мистер Реншо?

Голос портье остановил Реншо на полпути к лифту. Он обернулся, переложил сумку из одной руки в другую. Во внутреннем кармане его пиджака похрустывал тяжелый конверт, набитый двадцати — и пятидесятидолларовыми купюрами. Он прекрасно поработал, и организация хорошо с ним расплатилась, хотя, как всегда, вычла в свою пользу двадцать процентов комиссионных. Теперь Реншо хотелось принять душ и лечь спать.