Кир Булычев - НФ - Альманах научной фантастики. Выпуск 36

Трудно представить, чтобы новомодный культ остался незамеченным. Потянулась сначала робкая, а затем все более напористая толпа подражателей, множились интерпретации — одна безумнее другой; и вот наконец родилось и обрело права гражданства в западном литературоведении слово «толкиниана».

Источник всей этой шумихи стал модой дня, и теперь кто только о нем ни писал: теологи, психиатры, фрейдисты, экзистенциалисты, глашатаи «новых левых», либералы, консерваторы и центристы… Только одного человека, похоже, вся эта суета если и беспокоила, то самую малость — Толкина. Осознавал ли он в полной мере, что выходит из его пишущей машинки? Вряд ли. Скорее всего разгоревшиеся вокруг его сочинений страсти самого виновника происходящего вначале позабавили, а потом не на шутку озадачили.

Во всяком случае почти два десятилетия после выхода трилогии «Повелитель Колец» писатель молчал. Баснословный успех прямо-таки за руку тянул на дальнейшую разработку счастливо найденной жилы, а Дж. Р. Р. только ухмылялся, наблюдая за растущим ажиотажем, попыхивал себе трубочкой и продолжал тихо-мирно заниматься научными изысканиями.

Он вообще в жизни мало суетился, не метался, в консерватизме своем оставаясь англичанином до мозга костей.

И самое, наверное, интригующее из тысячи и одной загадки его личности — это те самые восемьдесят лет жизни, которые могли бы послужить ключом к разгадке литературного феномена по имени Толкин, но… не стали. Жизнь как жизнь, начало еще «побаловало» биографов драматическими событиями, а затем решительно ничего экстраординарного.

Почти полвека — однообразное чередование социальных ролей: ученый, преподаватель, муж, отец.

Ничего, конечно, особенного, если не считать пяти книг, невесть откуда вынырнувших на поверхность этой на удивление бедной деталями биографии…

Кажется, первые же записи в этой биографии опровергают только что сказанное про «бедность деталями». Ибо родился будущий писатель в месте, не сказать чтобы обычном, наоборот — экзотическом: в Африке!

…Мартовским днем 1891 года английский пароход «Рослин Кастл» отчалил с берегов Альбиона, взяв курс на Южную Африку. Среди пассажиров была девушка по имени Мейбл Саффилд, которой только что исполнился 21 год. Ближайшее будущее виделось ей в красках преимущественно радужных: в Блумфонтейне, тогдашней столице независимой Оранжевой республики, ее ждал жених — служащий Африканского банка Артур Руэль Толкин.

Познакомились они на родине, а поженились в далекой Африке. После венчания в кейптаунском кафедральном соборе — произошло это событие 16 апреля 1891 года — и медового месяца на побережье молодые отправились в глубь страны, в Блумфонтейн.

«Столица» тогда была еще, по сути, просто большой деревней; для жителей метрополии это место навевало понятную тоску. Но что делать — в Блумфонтейне у Артура Толкина был какой-никакой, а заработок, позволявший сводить концы с концами. Поначалу юной супружеской паре с трудом удавалось сделать это, так как незадолго до свадьбы, как на грех, обанкротились сразу оба их родителя — и старший Толкин и отец Мейбл! (Хотя она еще помнила лучшие времена, когда Джон Саффилд владел процветающим мануфактурным «делом»…)

Однако главное, что молодые любили друг друга и свой собственный рай в шалаше они умудрились создать и в суровой, негостеприимной Африке. К Мейбл потом часто возвращались в памяти те счастливые часы, когда ей удавалось-таки вытащить мужа из-за его проклятой конторки и вместе сыграть партию-другую в теннис или в гольф или даже почитать что-нибудь друг другу вслух.

Вскоре прибавились новые заботы — впрочем, радостные: Мейбл Толкин сообщила мужу, что беременна. И в ночь на 3 января родила ему сына, которого окрестили в том же соборе, где они венчались. Имя, данное мальчику при рождении, полностью звучало роскошно: Джон Роналд Руэль. Однако много лет спустя писатель вспоминал, что с этим тройным именем вечно выходила путаница. Редкие одноклассники удосуживались произносить имя полностью (да и какой школьник вынесет такое!), предпочитая пользоваться прозвищами. В конце жизни читатели и многочисленные поклонники перешли на всем известное, общепринятое ныне сокращение — Дж. Р. Р…

Первая в его жизни фотография была сделана, когда малышу исполнилось несколько месяцев. В плетеном кресле сидит строгая и немного чопорная Мейбл (эффект нацеленной фотокамеры, перед которой так нелегко выглядеть естественно-непринужденной), а рядом в тропическом белом костюме и соломенной шляпе канотье стоит красавец-денди с огромными черными усами. Это Артур Толкин. И наконец, на заднем плане трое слуг, а на руках у няньки — белобрысый младенец, сощурившись, с видимым интересом ожидает обещанную дядей-фотографом «птичку».