Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в чужом краю, Чужой в стране чужих]

Она бросила перебирать анекдоты, сказав себе, что ведь это просто выдумки, и стала вспоминать случаи из жизни. Всяческие «практические» сюрпризы? Все они только подтверждали мысль Майкла, даже такие невинные, как чашка с дыркой. Что же касается розыгрышей в интерновской среде, то интернов [36] Интерн — студент-медик или молодой врач, живущий при больнице. по здравому размышлению следовало бы запереть в клетку. Что еще? Как у Эльзы Мей лопнула резинка? Для Эльзы Мей это не было смешно. Или…

Она мрачно сказала:

— Оказывается, вершина юмора, это когда кто-то падает в лужу. Не слишком-то приятно выглядит человечество.

— Ты неправа.

— Вот как?

— Я думал… мне говорили… что смешное — хорошо. Это не так. И это вдвойне не так по отношению к тому, над кем смеются. Как тот шериф без штанов. Хорошее заключается в самом смехе. Я грокнул, что это мужество… и совместное деление… боли, скорби и обиды.

— Но… Майк, что же хорошего в смехе над человеком?

— Ничего. Но я не смеялся над маленькой обезьяной. Я смеялся над нами. Людьми. И вдруг я понял, что тоже принадлежу к людям, и уже не мог остановить смех. — Он помолчал. — Это все трудно объяснить, потому что ты не была марсианином, хотя я тебе очень много рассказывал. На Марсе никогда не происходит того, над чем можно посмеяться. Все то, что смешно нам, людям, на Марсе либо просто не может произойти, либо не допускается. Сердечко мое, того, что ты называешь свободой, на Марсе не существует. Все планируется Старшими. А то, что случается на Марсе из того, над чем мы смеемся на Земле, там не смешно, потому что не несет неправильности. Например, смерть.

— В смерти нет ничего смешного.

— Почему тогда на эту тему столько анекдотов? Джил, для нас… людей, смерть настолько страшна, что мы вынуждены смеяться над ней. Все эти религии… Они противоречат одна другой в каждом слове, но все они полны способов помочь людям осмелеть настолько, чтобы смеяться, хотя те и знают, что смертны. — Он замолчал, и Джил почувствовала, что он почти погрузился в транс. — Джил, возможно ли, что я шел по неверному пути? Может так быть, что каждая религия истинна?

— Что? Как такое может быть? Майк, если одна истинна, другие ложны.

— Да? Укажи направление кратчайшего пути вокруг Вселенной. Не имеет значения, в каком направлении ткнуть пальцем… оно кратчайшее, и ты указываешь на собственную спину.

— Ну, и что это доказывает? Ты научил меня правильному ответу: ты есть Бог.

— И ты есть Бог, любимая. Но этот первичный факт, не зависящий от веры, может означать, что все религии истинны.

— Ну, раз они все истинны, я хочу поклоняться Шиве. — Джил сопроводила свои слова выразительным движением.

— Маленькая язычница, — мягко возразил Майк. — Тебя выгонят из Сан-Франциско.

— Мы все равно собирались в Лос-Анджелес… там этого не заметят. О ! Ты есть Шива!

— Танцуй, Кали, танцуй!

Ночью она проснулась и увидела, что Майк стоит у окна и смотрит на город.

«Тебе тяжело, брат?»

Он обернулся.

— Им нет нужды быть такими несчастными.

— Милый, милый! Поедем лучше домой. Город плохо действует на тебя.

— Но я знаю точно. Боль, болезни, голод, борьба — ни в чем этом нет нужды. Это так же глупо, как поведение тех обезьян.

— Да, милый. Но это не твоя вина…

— В чем-то и моя!

— Ну… в каком-то смысле… но на свете не только один этот город. На земле пять миллиардов людей, даже больше. Ты не в силах помочь пяти миллиардам людей.

— Я подумаю.

Он отошел от окна и сел рядом с ней.

— Теперь я грокаю их, я могу говорить с ними. Джил, я могу возобновить наш номер и заставить публику смеяться без перерыва. Я уверен.

— Так почему бы нам не сделать это? Патти будет приятно. И мне тоже. Мне нравится участвовать в таких делах. И теперь, когда мы разделили воду с Пат, это будет словно возвращение домой.

Он не ответил. Джил чувствовала его мысли и знала, что он размышляет, пытаясь грокнуть. Она ждала.

— Джил, что мне надо сделать, чтобы принять сан?

Первая смешанная группа колонистов прибыла на Марс; шестеро из семнадцати выживших из двадцати трех членов предыдущей экспедиции вернулись на Землю. Будущие колонисты тренировались в горах Перу на высоте 16 000 футов. Президент Аргентины в одну из ночей бежал в Монтевидео, захватив с собой пару чемоданов. Новый президент начал в Верховном суде обвинительный процесс, добиваясь его выдачи. Или, на худой конец, чемоданов. Отпевание Алисы Дуглас состоялось в Национальном Соборе. Присутствовали две тысячи приглашенных. Комментаторы отдали должное стойкости, с которой Генеральный Секретарь воспринял тяжелую утрату. Два гостя колонии Айротель, Вунсвиль, рассоединились. Один добровольно, другой — от сердечного приступа.