Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в чужом краю, Чужой в стране чужих]

— Я думаю, вы правы.

— Я знаю, что я прав. Публике нужны секс, кровь и деньги. Мы не даем ей крови — но мы позволяем ей надеяться, что глотатель огня или метатель ножей однажды ошибется. Мы не даем ей денег. Но мы утверждаем ее в праве воровать, отнимая немного ее кровных. Мы не даем ей секса. Но почему семь из десяти покупаются на наш гвоздь программы? Они хотят увидеть голую задницу. И хотя ничего такого они у нас не видят, тем не менее уходят счастливыми.

Что еще нужно публике? Тайна! Люди хотят думать, что мир — весьма романтичное место, хотя это далеко не так. Эта работа — твоя … только ты к ней не способен. Сынок, публика знает, что твои фокусы — обман… да только они хотят верить, и тут ты им должен помочь. Вот чего тебе недостает.

— Как мне это сделать, Тим?

— Черт, ты должен научиться сам. Только… Ну взять хотя бы, что ты величаешь себя в афишах Человеком с Марса. Не надо предлагать дураку то, чего он не в состоянии переварить. Люди видели Человека с Марса на фото и по стерео. Ты немного смахиваешь на него… Но будь ты даже его двойником, публика-то знает , что ему нечего делать в нашем балагане. Это все равно, что объявить шпагоглотателя президентом Соединенных Штатов. Простак хочет верить — но он не любит, когда его держат за дурака. Даже у дурака есть какие-то мозги.

— Я запомню.

— Что-то я разболтался… Словно на сцене. Вы действительно не обиделись? Не будете дуться на меня? Черт, я не должен бы… но может, дать вам немного взаймы?

— Спасибо, Тим. У нас есть деньги.

— Что ж, позаботьтесь о себе. Пока, Джил. — Он стремительно вышел.

Из-за кулис показалась Патриция Пайвонски, одетая в халат.

— Ребята, Тим выкинул ваш номер.

— Мы так или иначе собирались уходить, Пат.

— Я так разозлилась, что даже подумала, не бросить ли и мне этот балаган.

— Но Пат…

— Оставить его без коронного номера! Тим сможет набрать артистов… но гвоздь программы, который не снимут местные власти, найти непросто.

— Пат, Тим прав. Мне не хватает артистичности.

— Что ж… Я провожу вас. Ох, послушайте, ведь шатер-то будут сворачивать только утром. Пойдемте ко мне, посидим.

Джил возразила:

— Патти, лучше ты приходи к нам. Тебе, наверное, понравится большая ванна с горячей водой.

— Мм… Я захвачу бутылочку.

— Нет, — запротестовал Майк. — Я знаю, что ты пьешь. У нас это имеется.

— Ну… Вы живете в «Империале»? Я схожу посмотрю, как там мои детки, и скажусь Лапушке. Я возьму такси и через полчасика буду.

Они поехали в гостиницу. Майк был за рулем. Городок был небольшой, без автоматизированного транспорта, Майк ехал четко на границе допустимой скорости, ныряя в промежутки, которые Джил замечала только когда они оказывались уже позади. Майк делал это абсолютно без усилий. Джил только училась. Он растягивал чувство времени до тех пор, пока жонглирование яйцами или вождение машины не становилось совсем легким делом. Джил подумала, что это довольно необычно для человека, который несколько месяцев назад путался в шнурках для ботинок.

Они не разговаривали. Довольно затруднительно говорить при разном восприятии времени. Вместо этого Джил думала о своей теперешней жизни и обмысливала ее как по-марсиански, так и по-английски. Всю свою жизнь до встречи с Майком она провела под тиранией часов. Маленькой девочкой в школе, девушкой в институте… затем — гнет больничного распорядка…

Карнавальная жизнь была совершенно иной. Кроме того, чтобы несколько раз в день демонстрировать свою красоту, ей ничего не надо было делать в заранее определенное время. Майка не волновало, питались ли они один или шесть раз в день. Все, что она делала по дому, вполне устраивало его. У них было собственное жилье. Во многих городах они не покидали карнавальную площадь до самого отъезда. Карнавал был уютным гнездышком, куда не доходили тревоги окружающего мира.

Конечно, карнавальная площадь была запружена зеваками, но Джил быстро усвоила точку зрения всех артистов. Зрители — не люди. Это пустышки, единственная функция которых — платить наличными.

Карнавал был домом, полным счастья. Но когда они только-только вышли в мир, чтобы продолжать обучение Майка, далеко не все было так чудесно. Их постоянно узнавали, и временами им с трудом удавалось сбегать, причем не только от прессы, но и от людей, которые, похоже, считали себя вправе что-то требовать от Майка.

Наконец Майк надумал себе более взрослые черты. Это, плюс то, что они зачастили в места, где никто не ждал появления Человека с Марса, дало им желанное уединение. Когда однажды Джил позвонила домой и сообщила новый почтовый адрес, Джубал предложил им прикрытие, и пару дней спустя она прочитала в газетах, что Человек с Марса отправился на лечение в тибетский монастырь.