Наталья Шитова - Дерзкая

Я вышла из душа, оделась. Осмотр в зеркале успокоил меня. Да и вряд ли какое-то еще повреждение могло сделать мое лицо более некрасивым, чем оно уже было.

— Мария, можно мне войти? — услышала я голос Юры.

— Да. Что случилось?

— Нужно поговорить, — Юра прошел в раздевалку и приблизился ко мне. — Я сяду?

— Конечно.

Мы сели рядом на гимнастической скамеечке. Первым порывом Юрки было достать сигарету, но он сдержался.

— Наверное, мне нужно извиниться перед тобой за себя и своего друга, — начал Юра.

— Не стоит. Кажется, мои слова тоже не доставили радости вам обоим.

— Что есть, то есть, — помрачнел Юра. — Ты даже не представляешь, до какой степени.

— Мы квиты.

— Я просто хотел объяснить кое-что. Ты невольно задела самые больные места. В этом костюме раньше всегда тренировалась моя сестра. Я, она и Середа работали вместе около трех лет. Я очень ее любил. Она погибла, ввязавшись в грязное дело, из которого я не смог ее вытащить. Погибла по нашей с Олегом оплошности. Все это до сих пор слишком тяжело. Поэтому я прошу тебя не сердиться на Середу. Он не такой уж злой человек… Этот грубый срыв… Это нетипично для Олега.

— Я знаю… Я понимаю, — поправилась я. Юрка, переведя дух после своего высказывания, снова сделал попытку достать сигарету.

— А я не такой уж добрый, — заметил он.

— Чаще всего бывает, что совершенно неважно, добрый человек или злой. Важны две вещи: друг он тебе или враг, а также живой он или мертвый.

— Вот это верно, — согласился Юра. Он сидел, опустив голову. Было заметно, как его руки, держащие костыль, слегка дрожат. — И все равно, прости нас. Я постараюсь, чтобы Олег больше не смел распускаться.

— Да ничего. Рана пустяковая. К тому же ни на что она уже не повлияет, она, как видишь, не первая… Тебе очень трудно ладить со своим другом? — перевела я разговор.

Юрка пожал плечами:

— Мне всегда было с ним нелегко. Он и раньше был резок, импульсивен, самоволен. Всю жизнь он превращал в нестандартную игру, но всегда был надежным парнем. Сейчас все очень изменилось, он тоже. Все его качества гипертрофировались до совершенно невыносимой степени. Но я ничего не могу поделать. Каждый переживает свое горе по-своему. И каждый по-своему от него спасается. Олег во многом из случившегося винит себя. И никакие разумные доводы на него не действуют.

— Время все исправит, так или иначе.

— Я все время говорю это ему. Он мне. И оба в это не верим. Поэтому-то он и принял тебя столь агрессивно… Понимаешь, Катюша была для нас обоих чем-то особенным. В первое время после того, как я потерял возможность нормально двигаться, Олег стал вместо меня заниматься Катей по-настоящему. Он своими руками вылепил из нее то, чем она была. С ее гибелью он потерял больше, чем я…

— Вряд ли Середа одобрит то, что ты сейчас делишься со мной вашими личными проблемами. Не надо, Юрий. Я вам совершенно никто. Тебе же потом будет неловко за свой рассказ, — я поняла, что если разговор и дальше пойдет в таком ключе, мне будет очень сложно не переступить черту дозволенного. А форсировать события прямо сейчас было совершенно нелепо.

— Черт знает что случилось со мной, когда я тебя увидел, но мне кажется, что с тобой я могу и должен говорить об этом, — возразил Юрка. — Если я не прав, скажи мне прямо, чтобы я заткнулся.

— Я не стану тебе этого говорить. Я буду слушать тебя столько, сколько будет нужно тебе.

— Почему? — удивление Юрия было очевидным.

— Может быть когда-нибудь я что-нибудь тебе объясню.

— А у тебя есть близкие?

— Н-нет… То есть они слишком далеко отсюда. Считай, что я совершенно одна на свете.

— Почему ты не вернешься к ним?

— Они давно похоронили меня. И не стоит менять то, что есть.

— У вас были проблемы?

— Нет, они любили меня, — ответила я, сама не зная, о ком я говорю, о Юре и Олеге, или о родственниках Мариэлы.

— Тогда почему?

— Я же сказала, они похоронили меня. А я слишком изменилась, чтобы снова заявить о себе.

— Какая чушь! — бросил Юра и тут же спохватился. — Извини… Но я чего-то не понимаю. Если бы я мог вернуть сестру, я бы не обратил внимания на то, изменилась она или нет. Ведь ты сама сказала, что важнее всего…

— Так уж ли тебе было бы все равно?

— Абсолютно. Неважно, в каком бы состоянии она ни была, мне так не хватает ее сейчас…

«Спокойно», — сказала я сама себе. — «Это еще ничего не значит».

— А это у тебя откуда? — Юрий провел рукой по своей щеке.

— Одна нелепость. Мне не следовало бы говорить об этом работодателю… Это я сама себя так разукрасила.