Наталья Шитова - Дерзкая

Валерий не задумывался об этих тонкостях, да ему и не позволили бы овладеть лишней информацией. Он считал, что каждый человек, оставшись без аналогов, сможет делать из людей оборотней. И как хорошо, что это были лишь иллюзии Валерия, а в жизни все не так уж страшно и, что самое главное, не так уж однозначно, как хотелось бы некоторым.

Направление моего полета оказалось верным. Не скажу, чтобы полет доставлял мне удовольствие. Стоило только снять с рычага одну руку, машину начинало мотать из стороны в сторону. Поэтому возвращение тяжелого пистолета обратно в кобуру стоило мне трех попыток: я шарила по полу одной рукой и думала о том, что кривая траектория вот-вот закончится столкновением с верхушкой, и вертолет окажется верхом на дереве. Но все обошлось, и вскоре вдали я заметила знакомую местность, а через несколько секунд почувствовала призыв. Теперь я точно знала, что это такое — это зов Дерзкого мира. Это мог быть только он.

Посадка оказалась более трудной задачей, тем более, если учесть то, что садиться нужно было среди густых крон деревьев. Я решила оставить вертолет настолько далеко от оврага, насколько это было можно, ведь не оставалось сомнений, что погоня за мной и поиски будут весьма тщательными.

Наверное, я перекалечила вертолет, почти упав на землю метров с пятнадцати, и мне еще очень повезло, что я сама не разбилась. Когда я вылезла из поврежденной и уткнувшейся почти носом в землю машины, ноги уже плохо держали меня, потому что побороть дрожь после столь неожиданного побега и неровного полета оказалось трудновато.

И все-таки я была у цели, и уже никто не смог бы меня остановить. Если бы сейчас передо мной оказались преследователи, я, наверное, уже не стала бы изобретать уловки, а просто открыла бы огонь по живым людям. Настолько силен был зов пещеры.

Я уже была близко от оврага, когда звон колокольчиков запульсировал настойчиво и требовательно.

«Что ты хочешь, Марсен?»

«Я прошу тебя, не делай этого!»

«Я не позволю вам меня остановить. Извини, что разбила обе ваши машины, но скажи спасибо, что я не сделала еще чего-нибудь.»

«Тебе не стоило делать этого, Рэста!»

«Ничего не поделаешь.»

Марсен не стал возражать. Но контакт продолжался, вряд ли Марсен понял бы за минуту, где я нахожусь, но рисковать не стоило. Поэтому я послала ему напоследок:

«Охраняй Виллена за нас двоих, если он для тебя так много значит!» — и решительно оборвала контакт…

Я съехала по песку на дно оврага. Пещера была все та же, и все так же тянула и тянула меня внутрь. Когда я подошла, оказалось, что она низкая, узкая, и песчаные стены ее готовы вот-вот обрушиться. Я вошла внутрь и тут же пожалела, что не подумала о фонаре. Правда, где бы я его нашла?

Я прошла почти наощупь до конца пещерки. Это был путь длиной всего метров в пять. Коснувшись рукой задней стенки пещеры, я почувствовала, как из-под пальцев потек вниз песок. Я провела рукой еще раз, и сразу же мои ноги по самые щиколотки оказались засыпаны песком. Песок обтекал со стен пещеры, мягко шурша. Кто же сделал эту пещеру? Ведь ее вырыли, это ясно. Казалось, что кто-то оставил ее, не успев докопать до конца.

Я почувствовала, как песок липнет к внезапно взмокшей ладони. Страшно. Очень страшно. Страшно, что вся пещера рухнет, и меня задавит песком раньше, чем я пойму, как нужно действовать.

Я вынула из кобуры пистолет и зажгла прицельный луч. Его сконцентрированный свет не мог освещать ничего, кроме той точки, на которую был направлен, поэтому никак не мог заменить мне фонарь. Появилось четкое желание повернуть обратно, выйти из этого опасного места. Я почти натурально представила, как осыпается толща песка, и я остаюсь внутри, раздавленная тяжестью и задохнувшаяся. И даже сильное притяжение моего мира уже не спасет и не поможет мне тогда.

Еще секунда, решила я, и я ухожу.

Я слегка коснулась песчаной стены свободной рукой, и словно в ответ пришел тягучий, сладкий импульс, принесший с собой то редко посещающее людей прозрачно-сладостное чувство близкого избавления. Да, мое избавление было здесь — за толщей стены песка. И так страшно было пойти туда, куда манила меня неизвестная сила.

Я заплакала. Но эти слезы не могли ни рассеять страх, ни заглушить зов того мира, что был совсем рядом. И совершенно неоткуда ждать помощи.

— Если я уйду, я никогда не попаду домой. — прошептала я самой себе. И тут же разозлилась на себя. Бояться чего-нибудь — это простительно, а вот сдаваться и приживлять себе комплексы — это уже ни в какие ворота.