Евгений Гаркушев - Пойте!

– Но почему так? Вы так видите?

– Вижу? Нет, что вы, Машенька. Это реальное положение вещей. Каждый электрон, каждый атом, молекула – суть небольшое колебание всеобъемлющей суперструны. Большой материальный объект – сложение таких колебаний – но ведь все равно колебание! А объект, существующий в пространстве – самая настоящая мелодия. Про корпускулярно-волновой дуализм слыхали?

– Нет, – Маша покраснела. Вроде бы, в школе говорили о чем-то подобном, но она совершенно не помнила физику. Увы. Да и зачем, по большому счету? Экзамены и зачеты уже сданы.

– Не беда. Человек не может все знать. Но тогда вам просто придется мне поверить. Любой человек в физическом плане представляет собой сложение колебаний. И звук – колебания воздуха. И свет, если на то пошло, не что иное, как электромагнитные колебания, но световых симфоний у нас пока не пишут... А на примере звука объяснить волновую структуру вещей понятнее и проще. Мелодии звучат, мелодии взаимодействуют друг с другом. Для того, чтобы изменить жизнь, нужно изменять мелодии, настраивать инструменты. Опуская дремучую теорию, скажу: вам надо петь, Машенька! Петь, петь и петь!

– А что? Современную музыку, или, скажем, арии?

Земляникин насторожился.

– Какую еще современную музыку? А что вы слушаете, милая? Может, у вас от этого все проблемы?

– Да ничего я особенного не слушаю. Так, музыкальные каналы иногда смотрю.

– Винегрет в музыке недопустим! – возмущенно воскликнул профессор. – Некоторые музыкальные каналы хороши – если ди-джей чувствует музыку, а вы настроены на ди-джея. Да только редко такое бывает. В целом – сплошное оболванивание. Вы ведь не приходите в аптеку, не покупаете там таблетки, какие придется, и не глотаете их горстями? Так и с музыкой. Когда я вижу на улице молодого человека или девушку с наушниками, да еще и взором отстраненным, так и хочется наушники сорвать, а плеер растоптать. Губят себя люди! Лучше бы уж курили...

– Вы серьезно? – Маша, наконец-то, испугалась и положила надкушенный кусочек песочного печенья обратно на блюдце.

– Слегка преувеличиваю, – смутился Земляникин. – Пойдемте на улицу, Маша? Или сначала споем? Вам на улице, наверное, неловко петь будет?

– Не знаю, не пробовала, – ответила девушка.

– Сегодня, значит, попробуем! Но для начала – несколько советов. Можно?

– Затем ведь я к вам и пришла, – кротко вздохнула Мария.

Профессор вновь взял с полки камертон, походил вокруг девушки, постукивая палочкой по резонатору то так, то эдак. Потом вытащил из кармана пиджака кусок стекла – треугольную пирамидку. "Призма" – вспомнила название предмета Маша. Все-таки занятия в кабинете физики не прошли бесследно. Земляникин смотрел на девушку через призму, а потом еще и постукивал по стеклянной пирамидке пальцем.

– Знаете, Машенька, я бы не советовал вам носить зеленое, – сообщил он спустя некоторое время. – В высшей степени хороший цвет, универсальный, но вам не подходит. Звучит не так.

– Цвет? Звучит?

– Конечно. Звучит в комплексе. Цвет – это фоновые звуки. Знаете, ваше зеленое платье все время поет: а-а-а-а! А точнее: ля-ля-ля-ля! – пропел профессор. А ваши прекрасные глаза – на другой ноте. Близкой, но не такой. Возникает диссонанс.

– Вы что, в самом деле слышите?

Андрей Сергеевич приосанился, взглянул на девушку даже с некоторой гордостью и сообщил:

– У меня абсолютный слух. К тому же, ноты выглядят цветными. Распознать ноты в человеке гораздо труднее, чем в чистой мелодии, но я учусь. Все время учусь.

– Понятно...

– Хорошо, что понятно. Теперь мы должны решить, какие еще меры нужно предпринять для исправления вашей судьбы. Полагаю, вам стоит слушать больше классики. В вашем возрасте, с вашими волосами и фигурой вам подойдет ранний Моцарт, Гендель, Паганини. Бетховен – не весь, Стравинский – отчасти... Начните с Моцарта, Моцарт вообще никому еще не навредил, насколько я знаю – только слушают его все меньше.

– И, наверное, нужно подпевать? – Маше стало смешно.

– Можно, очень даже можно. Но еще лучше просто слушать. Вникать. А захочется спеть – садитесь за рояль и напевайте под арпеджио: Ма-ша Цап-ли-на! Очень неплохо получится, вы научитесь слышать свое имя. Помните, что такое арпеджио?

– Помню. До – ми – соль – до, ми – соль – до – ми, и так далее?

– В до-мажоре – да. Но вы попробуйте и другие тональности. Два тона – полутон, три тона – полутон. Большая терция, малая терция, кварта. Найдете свою тональность – половина дела сделана.