Сергей Васильев - Цвет

Я мог бы им рассказать с десяток случаев, когда такая уверенность в своих силах приводила к смерти. На что, разумеется, последовал бы ответ, что это всё относится к мужчинам. Конечно. Статистика работала на них: на десять тысяч мужчин в открытом космосе бывала одна женщина и то в качестве пассажирки.

Гравидетектор, пока я усмирял Ольгу, которой вдруг вздумалось попрыгать при минимальном тяготении, выдал весьма интересную картину переплетающихся коридоров и крупных залов по всему объему астероида. Но ни один из них не подходил к самой поверхности. Либо заглушки на шлюзах были нерационально толсты, либо жителям астероида незачем было выбираться на поверхность.

– Ты забыл третий вариант, - высказалась Шандар. - Все эти тоннели - плод естественного формования. Допустим, под действием вулканических газов, остывшей магмы или следы от испарившегося льда.

– Такого диаметра? Вряд ли.

– Что мы знаем об образовании планет? - отстраненно возразила зель.

– Вот проникнем внутрь - тогда узнаем, - рассудительно сказал я.

– Да-да, - обрадовалась Ольга, - когда же мы туда начнем проникать?

– Если поможешь, мы это сделаем быстрее.

– Не справиться? - усмехнулась Ольга. Ее голос по рации звучал как-то тоньше и еще противнее, чем в натуре. - И это, называется, мужчина!

Но на помощь она всё-таки пришла, вместе с Шандар. Мы закрепили лазерную установку над тоннелем. Я установил глубину проникновения, диаметр проходки, мощность и включил лазер.

Конечно, это весьма невежливо вторгаться без приглашения прямо сквозь стену, но хозяева не предоставили выбора. К тому же, астероид молчал во всех диапазонах: электромагнитном, тепловом, радиационном. Не было ни малейших выбросов посторонних веществ. И на вид, и на ощупь это был мертвый камень, пусть и с тоннелями.

Лазер закончил работу, и я с помощью лебедки вытянул каменный керн, освободив нам проход. На пороге следовало сказать что-нибудь этакое по случаю.

– Открывая вход в этот каменный мир, мы делаем шаг в неизбежном освоении космического пространства человечеством, представителями которого мы являемся…

– Ну, тебя! - отмахнулась Ольга от моей речи. - Пошли, Шандар.

Я еле успел запустить вперед них универсального робота-проходчика, который осветил нам путь.

Может, изначально эти коридоры и были проделаны лавовым потоком, но потом их облагородили, обтесали и оборудовали под жилье. Но никакого намека на то, кто сделал это, мы не нашли.

Астероид был пустым, холодным и с множеством неизвестного законсервированного оборудования.

– Будем оживлять? - спросил я у девушек.

– Вот это всё? - изумилась Ольга. - А что это такое, по-твоему? Военный корабль? Космический мусоросборщик? Блуждающая планета звездных Скитальцев?…

– Реперная станция, нет? - прервал я ее.

– Если кто-то преднамеренно прекратил деятельность станции, - вступила в разговор Шандар, - значит, они сделали это с какой-то целью. Вначале ее надо узнать.

– И как узнать, если всё заморожено? На стенках никаких поясняющих надписей.

– Типа "Здесь был Вася"!

– Почему Вася? - удивилась Шандар.

Ольга досадливо махнула рукой.

– Не в этом дело: Вася, не Вася. А в том, что пояснения можно будет узнать только после расконсервации.

– Это если ты читаешь на их языке.

– Комп разберется, - отмахнулась Ольга.

– Ты разберись сначала, что относится к информационному оборудованию, а что - к силовому. Включишь вместо информатория маршевые двигатели - что будет? Предскажешь? - я попытался остудить ее пыл.

– Нужно проверить цепи, - подала дельную мысль Шандар.

– Они есть? А если - нет? Мало ли на каких принципах работает их техника.

Тут они обе зло уставились на меня и чуть ли не хором сказали:

– Если не будем ничего делать, то ничего и не узнаем!

Вот она - женская солидарность. Стоит мужчине начать возражать одной женщине, как остальные тут же присоединяются к ней, чтобы поставить глупца на место. И главное - сначала Ольга резко возражала против активации станции, а теперь - наоборот. Когда я уже пришел к выводу о преждевременности подобных действий, она с легкостью поменяла точку зрения. Наверно, просто из вредности.

– Ладно, делайте, что считаете нужным, - разрешил я.

– Мы думали, этим займешься ты, - язвительно сказала Оля.

– Я считаю, что пока мы не поняли - что к чему относится - нет смысла в расконсервации. А понять можно, только если что-то расконсервировать. Замкнутый круг какой-то, вы не находите?