Вик Тори - Аномалия

Да, это могло сработать. Но я не понимала, зачем нужны все эти хитросплетения. Можно же решить все гораздо проще. Хотя в чем-то Илья был прав. Если бы я вернулась с Африки живой и относительно здоровой, то мы с мамой так и остались бы заложниками Центра. Вряд ли бы мне дали право выбора. Да и никакого патриотизма относительно работы в Центре я не испытывала, если припомнить, как, собственно, я туда попала. Разве это была не моя мечта, вырваться из этой клетки, забрать маму и жить свободно, без шантажа и страха, что кто-то может снова распорядиться моей жизнью как захочет? Я давно ждала такой возможности. Илья предоставил ее мне. Надо рискнуть. Если получится, я снова стану хозяйкой своей жизни.

Нам сопутствовала удача. Минув несколько патрулей без особых проблем, мы выехали на дорогу, ведущую к Центру евгеники.

— Там дальше — наверняка куча охраны, — сказал Илья, свернув в последний жилой квартал. – Оставайся здесь. Сиди в машине. Никуда не уходи. Я туда пешком дойду. Как только что-то узнаю, сразу же вернусь.

— А если меня увидит патруль? Что мне тогда делать?

— А ты не высовывайся – и никто не увидит. Если что, чип у тебя. Думаю, они не будут проверять, зашит он или нет. Я быстро.

— Ну а позвонить тебе можно?

— Мобильную и спутниковую связь в городе глушат, чтобы повстанческие отряды не собирались. Только у патрулей есть связь со всеми службами и друг с другом. Так что, ты пока никак мне не позвонишь. Просто жди. Меня не будет максимум два часа.

Илья припарковал машину между невысоким полусгоревшим домиком и разрушенной детской площадкой. Вокруг не было ни души. Люди покинули этот квартал. Везде чернели признаки недавнего пожара. Оставаться одной в этих «красотах» было жутковато, но я промолчала. Илья вышел из машины, ободряюще подмигнул мне и направился в сторону Центра. Скоро он скрылся за поворотом, и я осталась одна.

Сначала, чтобы скоротать время, я пыталась уснуть, но волнение и страх не давали расслабиться. Угрюмая тишина вокруг, ни звука, ни голоса… я чувствовала себя единственным человеком на земле. Было легко представить, будто так и случилось, и на многие сотни километров больше нет ни одной живой души.

Когда прошел почти час, из дома с выбитыми стеклами и выкорчеванной с корнем входной дверью выбежала кошка. Белое, пушистое животное с розовым ошейником уселось на выбитую дверь и жалобно замяукало. Я открыла окно в машине и тихо позвала. Кошка испуганно дернулась, вся сжалась и мелко-мелко затряслась. Бедняжка. Как она здесь оказалась? Где ее хозяева? Я осторожно открыла дверь, вышла на улицу и медленно, чтобы не спугнуть, попробовала подойти ближе. Она прижалась к земле и стала похожа на пушистую лепешку. Еще шаг – и кошка белоснежной шаровой молнией понеслась по обожженному кварталу. Я опять осталась одна.

Илья все не возвращался. Может это к лучшему, думала я и представляла, как он помогает маме собирать вещи, как подписывает нужные документы в кабинете Андрианы… Я всматривалась в узкий переулок между домами, откуда должен был появиться Илья. Но прошел еще час, лучи закатного солнца залили серый от копоти квартал розовым светом, а я оставалась одна.

В какой-то момент я потеряла терпение, решила отправиться в Центр и даже вышла из машины. Но потом подумала, что могу встретить Илью на полпути сюда и привлечь лишнее внимание патрулей. Тем более, с наступлением ночи их, скорее всего, станет больше.

Когда сумерки накрыли переулок, я услышала шум с той стороны, где находился Центр евгеники. По дороге за кварталом проехала колонна машин. Следом пронеслись патрули. Я уже не могла спокойно сидеть и ждать. Оставив дверь машины открытой, я нырнула в темный переулок и, держась рукой за бархатные от копоти стены домов, вышла на окраину квартала. Дальше тянулся километр ровного поля — от города до ограды Центра — и дорога.

Я постояла пару минут и уже собиралась вернуться в машину: поискать фонарик, чтобы отправиться в Центр. Но вдруг горизонт вспыхнул ярким заревом и грянул взрыв. Следом затрещали выстрелы и послышались крики. Там происходило что-то нехорошее: все пылало и взрывалось, смешивалось с воплями людей и ревом машин.

У меня подкосились ноги. Там, в этом горящем аду, моя мама. Я не знала, что делать: продолжать ждать Илью или бежать туда. Впервые в жизни я сильно пожалела, что не умею водить машину и даже не знаю, как этот драндулет завести. А ведь Глеб не раз предлагал попробовать сесть за руль, но я считала, что мне это никогда не понадобится. Хотелось выть и биться головой о стену из-за своей беспомощности.