Вик Тори - Аномалия

Я морально приготовилась к долгому походу, но уже через минут двадцать Юрий остановился, поднял верх указательный палец и прислушался. Мы тоже замерли, глядя на его палец.

— Амади, а ну попробуй, — прошептал Юрий. Паренек тут же сложил ладони и издал какой-то жуткий нечеловеческий звук. У меня по коже побежали мурашки.

Амади прислушался и повторил попытку. На этот раз из глубины джунглей донесся точно такой же звук. Амади блеснул белозубой улыбкой и пошел вперед.

Еще минут пять мы шли за пареньком, прислушиваясь к странной перекличке. Впереди, среди деревьев загорелся факел. Юрий сверкнул в темноту фонариком и из зарослей вышел черный мужчина. Амади сдержанно поклонился и залепетал что-то на незнакомом языке, больше похожим на бульканье и карканье. Мужчина слушал внимательно и недоверчиво зыркал на нас. Наконец он что-то ответил, развернулся и, освещая путь факелом, двинулся вперед. Амади поспешил за ним и махнул нам рукой.

— Черте что! – буркнул Феликс.

Вскоре в густой темноте замелькали огни. Со всех сторон нас обступили мужчины. Под таким молчаливым конвоем мы углублялись в джунгли.

Отблески костров и редеющие заросли подтвердили мои догадки: мы подходим к поселению. Наползающая ночь подгоняла в спину, поближе к жилью человека. Я радовалась, что иду не последней, что не замыкаю шеренгу. Мне все время казалось, что из-за кустов и свисающих гроздей лиан на меня таращатся сотни горящих, голодных и озлобленных глаз. И как этим людям не страшно жить среди такой ночи, одним на тысячи километров вокруг? Наверное, не боятся те, кто страшен сам, подумала я, и по вспотевшей спине снова кубарем покатились мурашки.

Наши конвоиры уверенно ступали по земле, лишь изредка кромсая мачете сухостой и лианы, выбившиеся на тропу. Если честно, я ожидала увидеть абсолютно диких и, наверное, даже голых людей. Однако семеро сопровождающих нас мужчин были одеты бедно, но вполне пристойно: простые штаны, подвернутые до голени, рубашки – у кого-то навыпуск, у кого-то завязаны узлом на талии, и даже присутствовало какое-то подобие обуви. На одном из конвоиров я заметила старые, почти развалившиеся кроссовки — значит, мы тут не первые гости из цивилизации.

Черные лица мужчин не выражали ничего. Видимо, пока была занята позиция нейтралитета. Амади тихо переговаривался с ними, но они лишь изредка кивали в ответ и плавно, чуть приосанившись, ступали по своей земле. И только мы, как стадо слонов, топали по джунглям, спотыкаясь и треща ветками. Хотя… как показал сегодняшний день, до слонов и их величественной грациозности нам было далеко.

Как только мы ступили на освещенную факелами и кострами территорию деревни, чернокожие спутники незаметно разбрелись, оставив с нами только того, кто первым встретил нас в джунглях.

Аромат жаренного мяса и еще чего-то аппетитного щекотал ноздри. Неподалеку звучала ритмичная музыка, и несколько женских голосов подпевали в такт. Амади быстро пояснил: мы идем в центральную часть деревни, где по вечерам собираются жители.

— Это одна большая семья. Кто голоден, того здесь накормят. Кому холодно – всегда согреется у костра. Кому одиноко – найдет поддержку, — говорил Амади. – Вы пока лучше молчите и не задерживайте взгляд на детях. Местные верят в сглазы и проклятия. Пока вы чужаки, вас будут обходить стороной.

Мы вышли на небольшую утоптанную площадку. Музыка вмиг стихла. Все замолчали и детишки, только что резвившиеся у костра, бегом кинулись к взрослым. Открыв от удивления рты, малыши выглядывали из-за пестрых юбок женщин и широких спин мужчин. Дети были такими смешными — черненькие, кучерявые, почти голенькие, — но я, вспомнив наказ Амади, отвела взгляд и уставилась на огонь.

Наш сопровождающий что-то объяснял соплеменникам. Как только он закончил, из группы мужчин, устроившихся у костра, поднялся старик и направился к нам. На его худых плечах болталась белая длинная туника, такого же цвета повязка чуть прикрывала морщинистый лоб. Несмотря на свой возраст, держался он уверенно. Шаман или вождь, подумала я.

— Старейшина. Относитесь к нему почтительно, — пояснил Амади.

Старейшина подошел к нам, поклонился и что-то тихо сказал. Мы поклонились в ответ. Все, кроме нашего твердолобого охранника, который брезгливо сморщился при виде старика. Это ж как надо промыть мозги, чтобы и здесь он не смог сдержать своего отвращения и неприятия к пожилым людям! Так и хотелось влепить ему затрещину, чтобы вел себя уважительно.