Йозеф Несвадба: По следам снежного человека

Вот тогда-то все и началось. При ясном небе, на высоте почти двух тысяч метров над уровнем моря, при температуре ниже нуля по Цельсию вдруг разразилась гроза. Вокруг нас скрещивались молнии, и в то же время шел снег. Мы потеряли друг друга из виду и бросились к ближайшей скале. Здесь буран был, однако, еще сильнее. Я хотел поддержать Гелену и в темноте наугад протянул руки, но натолкнулся на огромную лапу. Я подумал, что это Павел, и раздраженно оттолкнул его. Тут кто-то ударил меня по голове, я упал навзничь и потерял сознание.

Когда я пришел в себя, вокруг царила тишина. Мы были уже не под скалой, где нас застиг буран, а оказались высоко в горах, в странной пещере, вход в которую был завален большими каменными глыбами. Разумеется, я тотчас же захотел выбраться из пещеры.

— Погоди! — в отчаянии воскликнула Гелена. — Под нами тысячеметровая пропасть!

Я взобрался на каменные глыбы. Она была права. Пещера выходила к отвесной скале, которая спускалась вниз на головокружительную глубину и подымалась вверх за облака. Отсюда без альпинистского снаряжения нам не выбраться.

— У меня остался только фонарик, — грустно сказал Павел. — Все забрали. Ни одного патрона не оставили в карманах. Нет ни спичек, ни сигарет.

Я тоже осмотрел свои карманы. Мне оставили только носовой платок. Бесспорно, во время бурана на нас напали грабители, которые, по слухам, живут здесь как в феодальные времена. Как-то раз они послали моему знакомому нотариусу в Лондон требование внести выкуп и в доказательство того, что и впрямь захватили в плен его клиента, приложили к письму отрезанный у него большой палец правой руки. Я посмотрел на Гелену. У нее были красивые пальцы.

— Надо отсюда выбираться. И поскорее…

— Ты что, умеешь летать? Или собираешься сделать парашют из своего носового платка?

— Зажги фонарик, Павел, и постараемся проникнуть внутрь пещеры. Только не пытайся уверять меня, что бандиты в такой буран затащили нас сюда по этому отвесному склону. Вероятно, они пришли оттуда, — показал я в темноту, сгущавшуюся за нашими спинами.

— Я уже был там, — сказал Павел. — Пещера заканчивается узким ходом. Очень извилистым и низким. У нас нет веревки, и каждый шаг в такой темноте может стоить нам жизни. Там наверняка есть трещины. Светить все время фонарик не может — батарейки хватит часа на два, не больше.

И все-таки мы пошли. Отправились в глубь этой пещеры. Держались за руки, как в детских играх. Передвигались медленно, осторожно. Несколько раз я ударялся лбом о выступы скалы, но через полчаса ход вдруг расширился, мы смогли выпрямиться и оглядеться. Откуда-то сверху падал свет, и в пещере царил полумрак, как в готических храмах. Павел выключил фонарик и посмотрел вокруг. Он их увидел первым.

— Снежных людей? — задыхаясь, спросил я лорда Эсдейла.

— Нет, рисунки! — строго произнес он, так как не выносил, когда его перебивали.

На стенах пещеры были изображения, по сравнению с которыми рисунки в Альтамире казались детской мазней. И все же они их чем-то напоминали. На мгновение мы забыли, что должны спасать свою жизнь, что нам, очевидно, придется выбираться наверх по этой узенькой, светящейся расщелине, которая теряется где-то над нашими головами, и, забыв обо всем, рассматривали эти наскальные рисунки, словно находились в музее. Больше всего там было зверей. Доисторический бизон, которого естествоиспытатели называют bison priscus, больше напоминающий литовского зубра, чем американского бизона, покрытый шерстью носорог, северный олень, лошадь, похожая на лошадь Пржевальского, несколько оленят или серн, странные, не известные нам птицы и мелкие животные. Это были высокохудожественные изображения. Если мы отсюда выберемся, эта находка прославит нас на весь мир. Но как выбраться? Я попытался взобраться вверх по расщелине, но снова и снова падал на подставленные руки моих спутников. К тому же всех нас начал отчаянно мучить голод. Жажду мы утоляли водой, проступавшей на стенах, но есть здесь было нечего. Этак мы за несколько дней ослабеем от голода и начнем медленно умирать. Пожалуй, лучше вернуться и попытаться спуститься по стене. По крайней мере смерть будет быстрой и милосердной. Мы присели в этом доисторическом храме и стали советоваться.

— Я думаю… — начала Гелена и застыла с открытым ртом.

Она в ужасе смотрела через мое правое плечо в ту сторону, откуда мы пришли. Однажды я уже был в таком положении, когда охотился на леопардов во владениях племени дробо. Тогда наш бой смотрел на меня с таким же ужасом в глазах. Вряд ли человек может быть столь же коварным, как леопард. Тут остается одно: сделать нечто неожиданное. Если бандит за моей спиной думает, что я встану, и уже занес надо мной саблю, я должен, наоборот, упасть на землю… Но я забыл о своем плане, потому что за спиной моей жены выросла вторая фигура.