Раду Hор - Путь к звездам

Зачастую можно было слышать, как Скарлат что-то бормочет о явлениях электризации, поминает о Юпитере, о несовершенных вычислениях, и слова эти зачастую прерывались восклицаниями: «Невозможно!.. О чем я думал?… Потерять такую оказию!.. Это непростительно! Совершенно непростительно!»

Время от времени Чернат подымался на поверхность астероида и глядел в маленькую подзорную трубу. Добре часто вышучивал его за это:

— Ты, брат, как те матросы Колумба, которые влезали на мачты, надеясь увидеть берег!

Женщина-врач была всецело поглощена заботой о том, чтобы укрепить здоровье астронавтов. Она давала им медикаменты, которые должны были пополнить недостаток пищевых концентратов, и ежедневно подвергала их некоторым гимнастическим упражнениям и облучениям.

Маленькая планета с каждым днем все больше приближалась к земному шару. До точки максимального сближения с Землей, оставалось лишь две недели, и последней надеждой обитателей астероида оставались призывы, которые настойчиво передавались станции связи на искусственный сателлит Земли.

В пещере на Копернике все спали. Только Матей и Скарлат бодрствовали, сидя у стола, заваленного целыми кипами виноиновых листов. Оба были погружены в какие-то выкладки. Маленькая лампа бросала слабый свет, ложившийся на их работу круглым, бледно-желтым пятном Все остальное помещение было погружено в темноту.

Оба ученых были закутаны в шубы, с кашне на шее, так как последнее время температура в убежище упала до -2°.

— Вне сомнения, — начал Матей, — что астероид уже находится на точке максимального сближения с Землей. До сих пор мы еще не сообщали нашим товарищам точной даты, чтобы не пугать их в случае опоздания помощи. Но, к сожалению, это нисколько не меняет положения.

Лицо молодого ученого было измучено. Он как-то постарел, черты его лица заострились, стали более резкими, а на лоб легли глубокие складки. Он не отрываясь глядел на Скарлата, как бы надеясь, что тот станет ему противоречить.

Вместо ответа профессор принялся снова пересматривать вычисления, набросанные им на лежавшем перед ним белом листе.

— Да, товарищ Бутару, вы правы: 5 часов 34 минуты тому назад, мы миновали точку максимального сближения. И ни откуда ни звука. Так и знайте, наши передачи не доходят.

— Я уже думал об этом. Может быть, Прекуп ошибся, заверяя нас, что передатчик работает отлично. С его склонностью к преувеличению…

— Нет, не думаю. Что касается его работы, он был всегда в высшей степени корректен…

— Не знаю, что и думать. Завтра утром надо посоветоваться и с другими. Я не стану от них ничего скрывать. Они показали, что умеют спокойно и стойко глядеть в глаза опасности… А теперь, пожалуй, самое подходящее, немного отдохнуть. Через два часа рассвет…

Астронавты собрались в большой комнате. У Матея, не спавшего всю ночь, лицо было подтянуто, а под глазами легли темные тени.

— Друзья! — начал он. — Вести, которые я должен вам сообщить, — далеко нерадостные. 7 часов 36 минут тому назад Коперник прошел через точку наибольшего сближения с Землей, а помощь, на которую мы надеялись, не прибыла.

— С каждым часом мы отдаляемся более чем на 100 000 километров от земного шара, — добавил Скарлат. — Мы против воли предпринимаем новое путешествие на астероиде. И несчастье в том, что мы не в состоянии принять участие в этом путешествии. Вы знаете, в каком положении наши установки, все наше оборудование…

— Да и еды у нас не хватит на более продолжительное время. Концентраты кончаются, — прервал его Динкэ.

Сообщение Матея произвело на всех глубокое впечатление. Каждый реагировал по-своему.

Прекуп глубоко ушел в кресло; руки радиста нервно впились в его ручки; на обычно бледном лице выступили два красных пятна.

Аурелиан Добре стал пунцовым, глаза его метали искры. Он сжал кулаки и, казалось, готов был сразиться со всем миром.

Инженер нервно вертел между пальцев белокурую прядку своих волос и упорно следил за движением стрелки стенного хронометра.

Сабина Турку и Анна Григораш казались спокойными. Только на лбу женщины-врача легли глубокие морщины, а Анна, казалось, внимательно прислушивалась к чему-то, пригнувшись к диффузору радиоприемника.

Одно время в подземном помещении было слышно только скучное потрескивание атмосферных помех. Аурелиан Добре первым прервал молчание. Голос его звучал твердо и уверенно:

— Даже если мы теперь удаляемся от Земли, у нас еще остается надежда, что нас нагонят. Если наши призывы дошли, я уверен, что нас спасут.