Array Журнал «Если» - 2009 № 1

Яйца! Яйца! Сюда скорее яйца! Громадные, серебристые, разливающие тоник яйца нужно пригрохотать сюда на тележках и вкатить на белокурточных галстукобабочных спинах барменов. Больше яиц нужно проткнуть длинными соломинками зеленых сосательных трубок, и тогда мы сможем высосать тоник из их желтков, и Макс сможет снова делать свой джин с тоником, а я герой, хэй-хэй-хэй, герой, блин, суперстар, потому что я все знаю про серебристые яйца и как вставлять нужные трубки, и разве не из-за этого Мэгги вечно меня пилит, что моя трубка никак не хочет втыкаться в ее яйцеклетки, а может, и нет у нее никаких яйцеклеток, но мы уж, разумеется, не пойдем к врачу, чтобы выяснить, что яйцеклеток нет и заменить их нечем, и на тележке их не привезут, и не потому ли она сейчас в этой толчее прыгает в черном корсете с каким-то типом, который лижет ей ноги?

И не поэтому ли РАЗГРОМ состоится сейчас, когда я проломлю этому трогнутому ублюдку голову вот этой доской, которую я одолжу у Макса, хочет он того или нет… вот только я слишком глубоко под водой, чтобы драться с этим туфлелизом. И маленькие дымящиеся пакетики с эффи по-прежнему расцветают на полу, и мы все глотаем их, потому что я же, блин, герой, герой, герой, ремонтник из ремонтников, и все передо мной преклоняются и расшаркиваются, и угощают эффи, потому что не будет никакого РАЗГРОМА, и нас не накроют рвотным газом, и наша блевотина не сползет на улицу по лестничному колодцу.

А потом Макс опять выпихивает меня на танцпол с новыми порциями эффи для Мэгги, старый добрый поднос примирения, и примирение приходит само собой, когда все мы ходим по потолку самого старого, самого большого небоскреба.

Синие тимпаны и пучеглазые монашки. Прыщи и свидания за ужином. Вниз по лестнице и на улицу.

К тому времени, когда мы выползли из «Вики», я уже начал выкарабкиваться из объятий эффи, а Мэгги все еще летала: поглаживала меня с ног до головы, прижималась и рассказывала, что она со мной сделает, когда придем домой. Нора и By должны были пойти с нами, но где-то отстали. Дожидаться их Мэгги не захотела, и мы, спотыкаясь, поплелись по улице между старыми городскими башнями, выписывая кренделя вокруг пахучих тротуарных реклам «Diabolo» и «Possession» и огибая ночные ларьки с фишдогами и шашлыками из осьминогов.

Наконец-то похолодало. Ночь была в той сладостной точке, когда полуночный зной уже закончился, а утренняя духота еще не началась. В воздухе висел покров влажности, мы пропитались ею насквозь, но после клуба это казалось даже приятным. Не было ни дождя, ни заморозка, и насчет бетонных потоков можно было почти не беспокоиться.

Всю дорогу Мэгги тискала мою руку, время от времени прижимаясь ко мне, чтобы чмокнуть в щеку и ласково покусать ухо.

– Макс сказал, что ты спас весь вечер.

Я пожал плечами:

– Да ладно, ничего особенного.

Все, что происходило в баре, расплылось, будто в тумане, испарилось от того количества эффи, которым я накачался. У меня аж до сих пор кожа звенела. Сейчас во мне не осталось ничего, кроме теплого жара промеж ног да спотыкающихся темных улиц с длинными рядами свечей в окнах небоскребов. Но у Мэгги были такие приятные руки, и вся она была такая приятная, и у меня тоже появились кое-какие планы на остаток ночи, поэтому я знал, что опадаю медленно и красиво, словно опускаюсь на подушку, набитую гелием и язычками.

– Да если б мы так не надрались, кто угодно сообразил бы, что просто-напросто тоник закончился.

Я остановился перед шеренгой торговых автоматов. У трех были распроданы все запасы, а один вообще разломан, но в последнем еще оставалась пара напитков. Я опустил деньги в автомат и выбрал бутылочку «Блю Витэлити» для нее, а себе «Свитшайн». Приятный сюрприз: машина сразу выплюнула бутылки.

– Bay! – просияла Мэгги.

Я ухмыльнулся и выудил из лотка ее бутылку.

– Похоже, сегодня мне везет: сперва в баре, а теперь вот еще это.

– А по-моему, там, в баре, дело было не в удаче. Я бы это так не назвала. – Она в два долгих глотка осушила «Блю Витэлити» и хихикнула. – И к тому же когда ты это сделал, глаза у тебя были круглые, как у рыбы. Ну, когда ты стоял на руках на барной стойке.

Этого я не помнил. Барный сахар и красный кружевной лифчик помнил. А вот стойку на руках – нет.

– Не представляю себе, как Макс управляется со своим заведением, если он не может запомнить, что иногда нужно пополнять запасы.

Мэгги потерлась о меня.

– Все равно «Вики» гораздо лучше, чем другие клубы. И потом, для этого Максу и нужен ты. Настоящий живой герой. – Она хихикнула снова. – Хорошо, что дело не дошло до разгрома, а то пришлось бы оттуда с боем выбираться. Терпеть этого не могу.