Райдо Витич: История темных лет

Гостей из других галактических систем и империй, прибывших впервые на Аштар, подобные странности сначала ошеломляют, потом рождают недоумение и настороженность и в конце концов начинают умилять и очаровывать.

Еще бы! Где еще в галактике можно увидеть живого эльфиола, летящего на саркане мимо зависшего планера, табун огнегривых лошадей, несущихся по полю в сторону заката, и автоплан с пастухом над ними?

Только здесь высотки из меморикса и купольные шиоты мегаполисов плавно переходили в густые, мрачные гуаровые леса, кишащие диковинной живностью, вгрызались в подножья горы, а с другой ее стороны, в тоже время располагалась деревушка с простыми деревянными одноэтажными домиками, благополучно доживающая третий век. Старинные замки окружали дачные поселки, в которых шикарный особняк в новибле мирно соседствовал с сооружением гахон.

Ведуньи, чародеи, гадалки пользовались здесь неменьшим авторитетом и уважением, чем светила медицины и просвещения. Крики: "Агрика! Домой!" — c четырнадцатого этажа в то время, как у мамы и ребенка был в руках миниатюрный телефон с функцией голографической проекции, воспринимались как нечто естественное и само собой разумеющееся, как и неказистый талисман из гривы саркана на шее какого-нибудь модника в элегантном дорогом костюме.

Мефен ничем не отличался от других поселений Аштара.

С утра жители собиралась у опушки леса на огромном поле, где до позднего вечера мужская часть населения хвасталась благодарным зрителям своей силой и ловкостью, с гордостью выпячивая бицепсы, трицепсы и синяки.

Участвовать в состязаниях друзья не стали, потоптались у ристалища, и вволю наглядевшись на участников бурных схваток, слились с толпой молодежи, веселящейся у костров.

Ничего примечательного в Гильде друзья не нашли. Полненькая, с длинными пшеничными волосами и ямочкой на щеке, девушка была очень застенчива и почти не отходила от своих родичей. И они единодушно решили, что увлечение Пита мимолетно и не стоит столь пристального внимания.

Зато во мнении на счет других девиц они разошлись. Коста весь вечер не сводил глаз с Кары, девушки веселой и приятной во всех отношениях. Если бы не ее ужасающая худоба, по мнению Пита, длинный нос, с точки зрения Мела, острый язык и наглый взгляд, по мнению Криса, и совершенная бесцветность, с точки зрения Ричарда.

Коста так и недослушал их прения и скрылся с Карой в темноте. Праздник был в самом разгаре, когда и Крис сорвался с места и пошел в пляс с дочерью поварихи и дворецкого, черноглазой красавицей Селиной. Мел крутился вокруг близнецов Тины и Доры, дочерей пастуха и прачки. Ричард ушел с праздника в полном недоумении. Он никогда не видел таким Мела, а Коста и Крис его просто поразили своей легкомысленностью.

С тех пор все изменилось.

Коста, забросив учебники, собирал цветы для своей Кары и исчезал на весь вечер. Мел возлюбил животных и целыми днями изображал одного из них — петуха, фланируя возле конюшни. Криса можно было увидеть лишь глубокой ночью. Днем он либо неотлучно находился рядом с кухней, где работала Селина, либо уезжал в город за всякими безделушками, а позже и откровенно дорогими подарками.

Все это походило на эпидемию безумия, в одночасье скосившую светлые умы четырех парней и превратившую их в ослов. Ричард не понимал, что происходит, и очень переживал. Ему казалось, что он с друзьями разговаривает на разных языках, и оттого чувствовал себя не нужным, одиноким и отвергнутым, как в детстве…

Ричард был самым младшим сыном властного и грубого короля Мидона, ДангураXI. Старшие братья Ричарда, Энчир и Паул, были от первого брака короля. Их мать, королева Скавьера, после рождения Энчира много лет не могла подарить мужу второго ребенка, потому, как могла, баловала сына, отдавая ему всю свою материнскую любовь, пока муж не отобрал его. Через год родился Паул. Королева умерла родами, а ребенка фактически сразу отдали на воспитание военному министру Мидона, человеку бессердечному, извращенному и жестокому.

То же самое случилось и с Ричардом. Воспоминания о детстве у принца были болезненными и страшными. Мать он не знал и лишь иногда, просыпаясь по ночам в слезах, видел у своей кровати чудесное видение, прекрасную богиню с огромными синими глазами, с грустью и болью смотрящими на него. Она гладила его по голове мягкой, теплой ладонью и шептала: "Держись, малыш. Ты сильный и умный, я люблю тебя, мое маленькое чудо". Он ждал эти ночи, как избавление, как мечту.