Райдо Витич - История темных лет

Он стоял на берегу моря, провожая и встречая лайнеры, давая приют птицам и заблудившимся путникам. В нем не было казематов, мрачных подземельных лабиринтов, склепов. Просторные, залитые светом залы, широкие коридоры, уютные, свободные балконы, высокие мраморные лестницы, огромный, заросший дикой зеленью сад, а у подножья замка, в глубине тенистой террасы, ведущей к морю, стоит маленькая старая церквушка и слушает шум прибрежных волн. Принц мечтал провести девушку по саду в эту церковь и обвенчаться с ней.

Через неделю, когда основные работы в замке были закончены, Сэнди перевезли сюда, и принц смог чаще бывать у нее. Она все еще была без сознания, но Ричард был уверен, она поправится, просто нужно немного подождать.

И он ждал. Приходил, садился рядом, нежно брал ее за руку и ждал.

Коста сказал, что человек в таком состоянии все слышит и понимает и нужно чаще разговаривать с ней, чтобы она быстрее пришла в себя. И Ричард разговаривал. Разговаривал и ждал, ждал и разговаривал.

Днем и ночью в полумраке комнаты раздавался его тихий голос. Он ласково гладил ее по голове, перебирая волосы, целовал руки и шептал новости. Рассказывал о том, что видел и знал, о том, что произошло за день, о том, какой фурор произвел переворот на галактическое сообщество, о том, какая она красивая, и о том, как он любит ее, о ее здоровье и упрямстве, о старом дереве, что растет под окном, о древних народах и культурных событиях на других планетах, о том, что происходит в разных концах Галактики, о своем детстве и друзьях, о повадках диких оленей, ежегодных празднествах и других интересных пустяках.

Он держал Сэнди за руку и успокаивал, когда Коста менял повязку, читал книги… и ждал. Ждал, когда она очнется, и он увидит ее прекрасные глаза.

В те дни ему казалось, что это самое страшное, что может произойти в жизни, — смотреть, как любимый человек балансирует на грани жизни и смерти, но тогда он хоть что-то мог сделать для нее и мог слышать ее дыхание, видеть ее. Знать, что она жива…

Сэнди пробыла без сознания 14 дней, на 15 резко открыла глаза, вернувшись в мир. Девушка была еще слаба, как ребенок, но показывала характер даже в таком состоянии.

— У тебя чудесные волосы, — сказал Ричард, радостно улыбаясь и ласково перебирая отросшие локоны, — через месяц косы можно будет заплетать, — он погладил ее по лицу, и увидев, как девушка недовольно нахмурилась, улыбнулся еще шире. — Ты прости меня за эту вольность. Коста сказал, что через неделю-другую ты уже сможешь вставать. Значит, через месяц за наглость сможешь выплеснуть мне в лицо весь чай королевства, — и засмеялся, увидев, как ее глаза удивленно расширились. — Если хочешь, я буду дарить тебе по сервизу в день, и ты сможешь разбивать его в знак протеста, только, пожалуйста, не о голову Криса, второй раз он не переживет.

В ее глазах заплясали веселые огоньки, и он обрадовался этому, как ребенок. — Хочешь, я отнесу тебя на балкон? Тебе пора дышать свежим воздухом. Ты увидишь море и сад, а если не понравится, вернемся обратно.

Сэнди с сомнением посмотрела на него и неуверенно кивнула.

Ричард нежно укутал девушку в теплый, пушистый плед, вынес на балкон и усадил к себе на колени. Он тихим голосом начал рассказывать историю этого замка, ласково прижимая ее голову к своему плечу. Девушка моментально уснула на его руках, опьяненная свежим морским воздухом и убаюканная вкрадчивым голосом. Сердце Ричарда переполнялось счастьем и умиротворением. Он замолчал и, крепче обняв драгоценную ношу, любовался безмятежным лицом любимой.

Очень больно ворошить прошлое, но не менее тяжело забыть пройденный путь, отринуть от себя минувшие потери и поражения, боль грубых жестоких уроков. Нет, невозможно это забыть. Раны в душе не рубцуются годами и кровоточат, и напоминают о себе постоянно, вторгаясь в реальный мир, изменяя мировоззрение, характер, привычки.

Сэнди не верила Ричарду.

Ах, как он был нежен и заботлив, неповторимо очарователен и привлекателен внешне. И буквально окутывал ее своим вниманием, шармом, теплом и бережным отношением. Тонкий пытливый ум, обаятельная и подкупающая открытая улыбка, бездонные и яркие, как сапфиры, глаза, источающие тепло и любовь, так же естественно, как солнце свет. А благородство характера? Оно угадывалось даже в чертах лица, проступало в каждом жесте, каждом взгляде, как и мужество, сила воли, доброта щедрость… Казалось, он выткан из одних добродетелей и внешне и внутренне и напоминал непоколебимый обелиск всем известным достоинствам человека. Забытым достоинствам. Утраченным в походах за славой, властью и удовлетворением меркантильных желаний.