Джерри Олшен - Награды и сокровища

Буря завывала и билась в стены надувной камеры. Уинтроп Магнус Веллингтон III, известный среди приятелей как Велли, вздрогнул, когда очередная горсть красного марсианского песка ударила в двойной слой изоляции. Купол был рассчитан на подобные бури, но гарантия производителя казалась слабым утешением, когда всего несколько сантиметров отделяло его от разыгравшегося во всю силу своего буйства климата планеты. Бентли, его камердинер, подошел к переносной печи и чуть усилил обогрев. Хороший человек этот Бентли. Неназойливо услужлив и неизменно наблюдателен. Его род служил Веллингтонам на протяжении многих поколений, возможно, еще во время исхода британцев, когда монархия предпочла перебраться на Марс, хотя Велли втайне сомневался в этом. Родословная Веллингтонов восходила к званию пэра, пожалованному в двадцать первом веке королем Вильгельмом, но с тех пор фамильное состояние неуклонно иссякало, превращаясь в тонкий ручеек. Отец Велли никогда не говорил на эту тему, но были времена, вернее, десятилетия, когда Веллингтоны с радостью служили бы Бентли… если бы гордость позволила.

К счастью; эти времена канули в вечность, по меньшей мере, два столетия назад. Проект «Терраформирование» с самого начала своего осуществления принес семье доход и престиж, и Велли был уверен, что так будет продолжаться еще сотни лет после того, как на его портрете в доме предков начнет собираться пыль.

Но вот проживет ли он достаточно долго, чтобы успеть позировать для этого самого портрета? В этом Велли был уверен куда меньше, хотя делал все возможное, чтобы не отправиться к предкам раньше времени. Вот и сейчас, разложив, на складном столике карту, он внимательно и поэтапно изучал свой маршрут.

— Ну, что вы думаете, сэр? — спросил Бентли, гремя кастрюлями на походной плите. Вечно возится, не покладая рук, даже в такие ночи, как эта.

Велли снова уменьшил масштаб изображения до общего вида и покачал головой.

— Выглядит не слишком, — признался он. — Погодный спутник передает, что от Ноктиса до вулканов все затянуто облаками.

Его внимание привлекла зеленая точка на равнинах к югу от Ноктис Лабиринтис.

— Послушай, есть новости. Кое-кто уже наверху. Бьюсь об заклад, это Радклифф. Настоящий хорек, а не гонщик этот Радди, скажу я тебе. Всегда выбирает маршрут побезопаснее. Что же, есть в мире справедливость: теперь он принял на себя всю силу бури, как полагаешь?

Бентли кивнул и вручил молодому хозяину фарфоровую чашку с дымящимся чаем.

— Далеко не идеальные условия для Водяных гонок в этом году, — заметил он.

Ветер на секунду стих, и до Велли донеслись протяжные вздохи верблюдов.

— Да, но мне по нраву приключения, — возразил он, беря чашку и усаживаясь на складной походный стул. Битва со стихиями и все такое. Мощный весенний шторм — как раз то, что надо, дабы отделить овец от козлищ.

Ответ Бентли, если таковой прозвучал, затерялся в вое ветра, вогнувшем стенку камеры внутрь. «Терраформированная атмосфера Марса постепенно приручается», — сухо отметил про себя Велли. Атмосферное давление поднялось почти на пятьдесят миллибар, и это всего за двадцать четыре года его жизни. И если набраться храбрости, вполне можно дышать без маски. Если, конечно, набраться храбрости.

Он снова принялся изучать карту. По местности было рассеяно тринадцать зеленых точек. Кроме той, что пульсировала на южном плато, еще четыре рассыпались на севере и семь располагались в различных каньонах, как раз позади Велли. Судя по тому, как год от года смещались пески, через Лабиринт не было проложено ни одной удобной тропинки. Каждая гонка проходила по-своему. И каждая команда избирала маршрут, который, как считала, даст ей преимущество над другими.

— Вы никогда не догоните меня, каким бы путем ни двинулись, — пробормотал Велли, — Дело не в маршруте, а в верблюдах. А лучшие верблюды на Марсе — у меня.

И действительно, как часто шутил отец Велли, семейство Веллингтонов вкладывало немалый капитал в ежегодные Водяные гонки от Ноктиса до Павониса: одну из немногих возможностей для двенадцати великих родов посостязаться за статус в старой, освященной временем традиции приключений. Каждый год, когда прилетающий с Сатурна ледяной астероид стыковался с верхней балластной массой орбитального подъемника, все держатели акций — семейства из долины Маринерис — складывали по десять процентов своего капитала и устраивали гонки от самой долины до подножия вулкана. Победителю полагался приз: двенадцать водяных колец, изображающих Сатурн и символизирующих не только титул победителя, но и абсолютно реальную и крайне ценную долю в водных ресурсах.