Василий Шахов - Тень Уробороса. Эпоха лицедеев

Зил едва не вздрогнул. Охранник удивленно смотрел ему вслед.

— Да, Кевин. Перенесли.

— Ты в порядке? Выглядишь как будто только что из мортуриума, приятель.

— Мне нездоровится. Я лягу спать пораньше.

Фаустянин не обманул. Ему было плохо. Плюс ко всему неразрешимый вопрос: кто беспрерывно пытается пробиться в его сознание?

Зил дремал до утра и очнулся в обильной испарине. В Вашингтоне было очень жарко.

Убедившись, что других охранников поблизости нет, Элинор отключил систему наблюдения.

Маргарита Зейдельман работала в своем кабинете. Войти к ней с оружием не мог никто: внутренней системой помещения, где она находилась в данный момент, хозяйка управляла сама.

Зейдельман подняла глаза от клавиатуры терминала. На ней было угрюмо-синее платье из шикдермана.

— Андрес? Чего вам?

Он молча шел к ней. По пути взял со стола чистый лист.

Женщина испугалась его мертвых глаз:

— Почему вы не в больни…

В следующий момент острый край бумаги рассек ее глотку. Элинор сделал всего одно короткое движение — а тело Зейдельман уже валится к его ногам…

Ничего не изменилось. Даже сердце Зила стучало по-прежнему ровно. Только теперь фаустянин вспомнил, кто он есть на самом деле. Осознание пришло мгновенно и вытеснило Жилайтиса полностью. Палладас предупреждал об этом эффекте: в результате потрясения полиморф может вернуться к своей ментальной сути. Так и случилось.

Зил машинально взял со стола карандаш-маркер, вчетверо сложил бумагу, которой только что прикончил человека, до сих пор бьющегося в агонии на окровавленном полу. Когда Зейдельман стала трупом, а жизненный кокон вокруг ее тела померк, Элинор опустил бумагу и маркер в нагрудный карман.

Это был второй этаж, но фаустянин легко выпрыгнул из окна. Через пять минут он был очень далеко от дома покойницы.

Какой-то отель. До самолета еще больше часа…

Опершись рукой на пластиковую стенку, Элинор стоял под душем. Но вода не могла унести с собой тот яд, которым пропиталась каждая клеточка его организма. Почему он не разлетелся на атомы? Почему? Он ведь в точности повторил собой Жилайтиса, у которого аннигиляционный ген был! Однако дезинтеграции не произошло. К сожалению…

Зил не стал вытираться. Он подошел к зеркалу в комнате. Створки скреплялись между собой тонкими пластиковыми «спицами», выкрашенными под металл. Молодой человек вытащил одну из таких спиц. Часть зеркала со звоном упала на пол и раскололась. Элинор посмотрел на десятки своих/не своих отражений, перешагнул осколки, надел костюм Жилайтиса и покинул номер. Его ожидало второе, самое страшное, задание…

Утро субботы, 4 августа 999 года. Аэропорт Мемори.

У стойки регистрации оставалось четверо. Внимание Элинора привлек тот человек, что стоял предпоследним. Брюнет с зелено-голубыми глазами, очень сильный. Зил еще не встречал во Внешнем Круге людей с таким жизненным «свечением»: в личной зоне этого мужчины могли поместиться двое таких, как он сам. И это несмотря на то, что парень явно не выспался, а оттого был очень хмурым.

— Проходите, капитан! — сказал ему «синт».

Капитан! Да он же офицер земного Управления! Они будут на одном рейсе…

Управленец неприветливо глянул на Элинора и прошел на посадку. В уме фаустянина сложился план, по которому этот офицер должен был сам раскрыть подозрительного пассажира. Вот только нельзя попасться ему в руки. И нельзя, чтобы он увидел, как этот пассажир растворится в воздухе, задействовав ТДМ.

Самолет взлетел. Зил наблюдал за поведением капитана. Тот спокойно дремал в своем кресле.

Фаустянин вытащил бумагу и маркер, сдернул зубами колпачок, быстро вывел два слова: «ПОМОГИ ВСЕМ!» и скомкал листок. Капитан должен догадаться, должен! Только бы прикоснуться к нему, и тогда будет уже легче «подключить» его!

Элинор сунул бумагу в расслабленные пальцы мужчины и немного притронулся к его кисти. Все получилось. Кажется…

Управленец успел поймать его эмоции. Для любого слуги закона чья-то внутренняя тревога — как бегство потенциальной жертвы для охотничьей собаки.

Выпутавшись из ремня, капитан ринулся за Элинором. Тот мгновенно ускорил шаг, накинув на себя, будто капюшон рясы, защитный купол «scutum», а потом схватил с кресла маленькую девчонку и нырнул в межсекционную зону. Из рукава в ладонь скользнула пластиковая спица, некогда скреплявшая створки зеркала в отеле.

Когда управленец нагнал их обоих, Элинор приставил острие к горлу ребенка. Девочка завопила от ужаса, едва завидев табельный плазменник в руке капитана. Бояться похитителя она не могла: на гребне волны эмоций эмпатические способности Зила удесятерились, и он попросту обволок нервную систему восприимчивого, незакрытого человечка — так же, как некогда успокаивал Сэндэл. Однако от управленца несло угрозой, а защищать заложницу еще и от капитана фаустянину было некогда.