Владимир Васильев - Дальше в лес…

Было за всеми ее словами, за ее тоном, за ее пренебрежением и равнодушной властностью что-то важное, что-то неприятное и страшное, но определить это было трудно, и я только почему-то вспомнил черные квадратные двери и Карла с двумя женщинами — такими же равнодушными и властными.

— Ты меня слушаешь? — спросила беременная. — Что ты умеешь делать?

— Я ничего не умею, — вяло ответил я. Бесполезно. Все бесполезно. Она не поймет меня. Я не пойму ее. Впрочем, она и не нуждается в моем понимании.

— Может быть, ты умеешь управлять?

— Умел когда-то, — не покривил душой я.

«Да пошла ты к черту, к лешему, в болото и в задницу, что ты ко мне привязалась? Я тебя спрашиваю, как пройти к Белым скалам, а ты ко мне привязываешься…» Я вдруг понял, что боюсь ее, и страх парализовал мою волю, иначе я бы давно ушел, убежал, смылся, унес свои козлиные копыта. Она была здесь Хозяйкой, а я был жалким, грязным, глупым козлом, которому никуда от нее не скрыться, пока она не разрешит. Был момент, когда она меня гнала, теперь поздно, упустил, но тогда мне было не до собственных копыт.

— «Умел когда-то…» — передразнила она. — Прикажи этому дереву лечь!

Я посмотрел на дерево. Это было большое толстое дерево с пышной кроной и волосатым стволом. На хрена этому дереву ложиться? У тети не в порядке с головой. Я пожал плечами.

— Хорошо, — сказала она. — Тогда убей это дерево…

Этого еще не хватало! Всю жизнь ненавидел тех, кто убивает деревья. Может, поэтому лес принял меня?

— Тоже не можешь? — кивнула она. — Ты вообще можешь делать живое мертвым?

— Убивать?

— Не обязательно убивать. Убивать и рукоед может. Сделать живое мертвым. Заставить живое стать мертвым. Можешь?

— Я не понимаю.

— Не понимаешь… Что же вы там делаете на этих Белых скалах, если ты даже этого не понимаешь? Мертвое живым ты тоже не умеешь делать?

Чушь какая! Что она несет? Я не Бог. Да и Он вряд ли такое умеет. Да, из клеток мертвого человека можно вырастить клон живого человека, но для этого клетка должна быть живой. Она явно путает понятия, но ей же не объяснишь.

— Не умею, — признался я.

— Что же ты умеешь? Что ты делал на Белых скалах, пока не упал в лес? Просто жрал и поганил женщин?

— Я изучал лес, — вспомнил я. Или это не я изучал лес, а Карл или еще кто-то? Но вроде бы и я.

Она строго посмотрела на меня:

— Не смей мне лгать. Один человек не может изучать лес, это все равно что изучать Солнце. Если ты не хочешь говорить правду, то так и скажи.

— Я действительно изучал лес, — сказал я, отметив про себя, что и Солнце давно уже изучают, моделируют и даже в младших классах школы все о нем знают. Люди. Я уж и не говорю о люденах. — Я изучал… — Я поискал подходящие слова, одновременно пытаясь вспомнить, что я изучал, будто это было не со мной. — Я изучал самые маленькие существа в лесу. Те, которые не видны глазом.

— Ты опять лжешь, — терпеливо сказала женщина. — Невозможно изучать то, что не видно глазом.

О тетя… Да ты — чайник…

— Возможно, — согласился я, стараясь случайно не обидеть ее, жить мне еще почему-то хотелось. Я же обещал Наве дождаться ее, а для этого мне надо выжить, а не стать мокрым пятном. Как рукоед. — Нужны только… — Я опять замялся в поисках слов: — микроскоп… линзы… приборы… Это не передать. Это не перевести. — Если взять каплю воды, — попытался объяснить я попроще, — то, имея нужные вещи, можно увидеть в ней тысячи тысяч мелких животных.

— Для этого не нужно никаких вещей, — сказала женщина. — Я вижу, вы там впали в распутство с вашими мертвыми вещами на ваших Белых скалах. Вы вырождаетесь. Я уже давно заметила, что вы потеряли умение видеть то, что видит в лесу любой человек, даже грязный мужчина… Постой, ты говоришь о мелких или о мельчайших? Может, ты говоришь о строителях?

— Может быть, — пожал я плечами. — Я не понимаю тебя. Я говорю о мелких животных, от которых болеют, но которые могут и лечить тоже, которые помогают делать пищу, которых очень много и которые есть везде… Я искал, как они устроены у вас здесь в лесу, и какие они бывают, и что они могут…

— А на Белых скалах они другие! — саркастически усмехнулась женщина. — Впрочем, ладно, я поняла, чем ты занимаешься. Над строителями ты никакой власти, конечно, не имеешь. Любой деревенский дурак может больше, чем ты… Куда же мне тебя девать? Ведь ты сам пришел сюда…

— Я пойду, — сказал я устало. Она мне надоела. И бояться надоело. И жить надоело. — Я пойду, прощай.

— Нет, погоди… Стой, тебе говорят! — крикнула она, когда я сделал шаг прочь и ощутил раскаленные клещи, сжавшие сзади мои локти.