Сборник - Фантастика, 1966 год. Выпуск 1

– Громче!

Дирижеры испуганно оглянулись на музыкантов.

– Еще громче! - профессор решительно рубанул ладонью по воздуху. Какая-то рубиновая труба запела, пуская потоки лазерных разноцветных лучей, самоходные барабаны на воздушных подушках грохнули, и народ пришел в движение. “Уу-рра!” - рвануло кругом. Профессора подняли на руки, а ковер покатился в обратную сторону.

Да, провожали его не так. Затемненный стартодром, десяток испытанных сотрудников, молчаливые президенты академий. Приглушенные звуки команд. “Блок питания…” - “Есть!…” - “Датчик критических масс…” - “Есть!…” Оа отклеил карман, сунул туда магнитофон. “У любви, как у пташки, крылья!” - зудело в кармане.

В общем-то тогда, перед стартом, план операции уже прочно сидел в голове профессора. И он был, пожалуй, спокойнее других, не знавших еще этого плана и не имевших своего. Он уже понял кое-что, успел сопоставить, сравнить. Но сказать об этом вслух не решался. Сказать - значило запугать многих, а в те дни нервишки кой у кого действительно стали сданать.

“Потом, через месяц, оттуда”,- твердо решил он.

Задача сводилась к следующему. Полтора года назад из-за случайных, как казалось поначалу, внешнекосмических причин возросла скорость вращения Земли вокруг Солнца. Да, со дня на день скорость все возрастала. Расчет-на уровне домашнего задания школьника показал, в какой день и какой час Земля сорвется с древнего маршрута и помчится, попросту говоря, в тартарары. (Впоследствии он и вошел в стандартные программы заданий на дом, вытеснив из программы более частную и решаемую с меньшим энтузиазмом задачу отрыва Луны.) Расчет посложнее выдал траекторию дальнейшего путешествия. На этом этапе вокруг задачи возникли и закустились докторские диссертации. И уж совсем замысловатый комплекс вычислений раскрыл одну особо неприятную деталь: пройдя по сложной эллипсоспирали, Земля вонзится в центр дальней планеты “Пятак”, прозванной так из-за внешнего сходства с распространенной монетой. Тогда брызнут осколки.

Тут уж стало не до диссертаций. Впрочем, и народ, принявший на себя конечную, самую тяжкую цепь вычислений, не нуждался в служебном повышении - академики, пожилые принцы науки, приняли на себя этот груз.

Какие силы повели Землю от Солнца? Почему траектория подозрительнейшим образом совпадает с центром “Пятака”?

Кому все это нужно? Учебники физики, астрономии как ветром сдуло с прилавков. Отцы семейств, содрогаясь и трепеща, похищали учебники из тугих портфельчиков детворы. За один экземпляр предлагали аквариум с осьминогом или левитационный набор часового действия.

– Да кому нужно? А что, как и в самом деле?…

Профессор не хотел верить этой мысли, однако вопросы веры уже не имели прежнего смысла. Укладывается в мировоззрение, не укладывается - проверяй. Он сел за действующие функциональные модели Старого и Нового Космоса.

Там, в пульсирующем мраке пространств, трепещут на своих орбитах гиганты, карлики и просто мелкие рудные тела, осколки. Смерзшиеся и вулканирующие, испепелившиеся и только входящие на режим предельной мощности, но равно ничтожные перед лицом бесконечного множества подобных себе, они сплетают свои траектории поля действия в единый, мощный, ровно вздыхающий организм, Попробуй уследи за каждой клеткой, каждым капилляром необъятного, живого клубка!

Профессор и не ставил такой задачи. Он искал выборочно именно то, что нужно было сейчас, в данный момент. Вот он увидел: ничтожная “Сентаво-прим” ушла, нет, еще не ушла, но вот-вот уйдет от своего голубого карлика. А вот “Тугрик”; четырехугольный, сработанный, как рыночный чемодан, он ушел от своего рыжего гиганта. Бесповоротно. На полдороге к “Пятаку” колышется посредственная, негодная к жизни “Ночка”. Ее зафиксировали, лет сто назад безрадостно внесли в каталог, да так и забыли про нее. Кривая вынесет!

А вот ушла.

Таких сорвавшихся с орбит профессор насчитал около дюжины. Длинной, растянувшейся вереницей беспомощно шли они в одну точку, через равные промежутки времени - в самое сердце “Пятака”.

– Ах, черт! Красиво идут! - восхищенно воскликнул профессор, отрываясь от расчета.- Красиво,- обмякнув, повторил он. Так опытный боксер отмечает про себя красоту коронного удара противника и уже потом погружается в рассредоточенное срстаяние нокаута, грогги.

Секунду или две профессор провел как бы в небытии. Но тут же рывком тренированной воли собрал себя в целое, выпрямился.