Сборник - Фантастика 2002. Выпуск 2

– Хватит тебе сильные слова говорить, - поморщился министр. - Какая, к чёрту, жертва? Финансирование фундаментальных исследований уже который год растёт. А что твоё направление прикрыли, так ты не в дворники подался… завкафедрой.

– Ага. Цитологию преподаю студентам. Студент, спасибо школьной реформе, пошёл грамотный - аж жуть, - Тимолев указующе провёл ладонью над столом. Поперёк стола корячилась надпись: «Я здал зачет по французкому! Yes!» - а чуть ниже: «Ненавижу, козлы!» - Вот под этими последними словами я бы с удовольствием подписался. Приходит к нам недавно один аспирант, кандидатский экзамен сдавать по специальности. И первым делом заявляет: я, мол, православный христианин. Да плевать мне, какой он там христанин, ты покажи, какой ты специалист. А этот, православный, выдаёт: «Гипотеза Опарина о естественном происхождении жизни не выдерживает критики, поскольку коацерваты, даже если они и возникнут, будут немедленно разрушены кислородом воздуха. И он потом ещё обижался, когда я неуд ему влепил. Это же, вроде, в школе проходят… или теперь нет?

– Не знаю, - отозвался министр. - Только ты зря злишься, в наше время дураков тоже хватало, в том числе и со степенью. Ты лучше скажи, вот если сейчас деньги появятся, оборудование, что там ещё надо… то сколько времени уйдёт, чтобы результат был? Не надо полного клонирования, только препарат костного мозга, для пересадки.

– А вот сейчас ты глупость сморозил, - Тимолев стал академически холоден. - Полное клонирование на порядок проще осуществить, чем вырастить отдельный орган или даже культуру ткани.

Так оно и было. Начинали они ещё в официальный период со специфических полипептидов, гормональных жидкостей, затем собирались переходить к клонированию. На животных опыты уже ставились, но даже этого власти не позволили продолжать. Но когда чёрный от ненависти Тимолев отбирал сотрудников для тайной лаборатории, среди избранных оказалась и Светлана Семёнова. Эксперимент, запрещённый всеми богами и законами, оставался для этой женщины последней надеждой иметь собственного ребёнка. И сейчас дочь у неё есть, непоседа Юлька, ничего не знающая о тайне своего рождения. В этом году девочка пойдёт в детский сад. «Я всегда была тихоней, - смеётся Светлана, - а это такая макитра звонкая, в кого только уродилась?» Психологи, небось, душу бы отдали, чтобы поизучать этот феномен. А Юлина бабушка, тоже ничего не знающая о подробностях рождения внучки и в каждом встречном мужчине выискивающая признаки потенциального папаши, однажды, никого не спросясь, отнесла младенца в церковь и быстренько окрестила. Удивительным образом гром небесный не поразил святотатцев, вздумавших крестить существо, не имеющее бессмертной души, и уж тем более не отсохла поповская рука, берущая деньги за нечестивую требу.

Смех смехом, но ведь девочку действительно могли признать не человеком. Из-за этой девчонки и её мамы приходится молчать, обрекая на смерть полузнакомую Инну. Нужно молчать из-за Бориса Анатольевича - близорукого, иногда, в минуты волнения, чуть запинающегося человека, который чёрт знает сколько законов нарушил, ради того, чтобы помочь им всем…

Борис Анатольевич пришёл к нему в самую безнадёжную и отчаянную минуту. Отрекомендовался бизнесменом - буржуем, по его словам - владельцем сети магазинов в Москве и некоторых других городах.

– Я всегда преклонялся перед учёными, - говорил он, - но сам умею только зарабатывать деньги. А куда их… деньги? На Гаваи ездить? Я съездил один раз. Торговую империю создавать? - деньги к деньгам - надоело уже, мне моего маленького королевства хватает. А вам - нужно. Я же знаю, вы правы, прогресс не остановтить; они потом хватятся, да поздно будет. Поэтому я и хотел бы, если можно, спонсировать ваши работы. Конечно, это не… государственное финансирование, но кое-что я могу.

Это и впрямь оказалось не государственное финансирование. Это было значительно больше. В двухэтажном здании со скромной вывеской «Биостанция» за несколько недель была создана первоклассная лаборатория. Именно туда стащили «растащенное» оборудование прежнего центра, туда перешли тщательно отобранные Тимолевым сотрудники. В трёх комнатках у самого входа действительно располагалась биостанция; девицы-лаборантки, презрительно кривя напомаженные рты, делали там под присмотром толстого завлаба какие-то анализы. Сей научный коллектив, да бритоголовый охранник у входа были единственными посторонними людьми в центре. Одышливый завлаб явился было налаживать контакты, но поскольку научные его интересы не распространялись дельше манипуляций со спиртом-ректификатом, то и контакты оборвались, не начавшись.