Сборник - Фантастика 2003. Выпуск 2

И, судя по тону, сейчас был чем-то весьма расстроен.

Ну да, его всегдашняя головная боль, эти новички, которых Милю приходится вводить в курс дела и приучать к мыслям о рабстве! Он по-прежнему в каждом видит сперва воспитателя, а уж потом - человека, пекущегося о собственных насущных интересах, как то: засыпать и просыпаться без боли в суставах, не подчиняться сумасбродным детишкам, не бояться, что завтрашний день будет последним и жизнь придется отдать не за любимую жену или сына, а за собственных мучителей…

Жизнь так и не научила его главному, он так и не понял…

Но довольно брюзжания! - и Шаманка выпрямилась на троне, велев рабам подойти поближе.

– Ну что, Миль, ты еще не устал надеяться?

Ответ потряс ее до глубины души.

– Устал, - просто сказал Миль. - Очень устал. Но разве у нас есть выбор, госпожа?

"Я предлагала его тебе, давным-давно", - подумала она, но сказать это сейчас не посмела. Конечно, он был мужчиной, однако не самым тупым и зашоренным. Он не принял тогда ее идею о преобразовании племен не из-за упрямства, он искренне верил в свою правоту и в то, что Шаманка ошибается.

– Есть ли какие-то изменения?

– Нет, госпожа. Все по-прежнему. Не растут ни физически, ни психологически. И гибнут, с каждым переходом.

– Рабы?

– Нетронутых льдосейфов становится меньше и меньше, а люди в них, как правило, отягощены такими заболеваниями, которые… Словом, скоро так или иначе, а придется что-то менять. Через три-четыре сезона каждый переход будет стоить племени слишком больших потерь. Я имел в виду - невосполнимых потерь, госпожа. А что творится с другими?

– Примерно то же самое, Миль.

"И мои "куколки", - подумала она, - тоже удерживают Ньярк на пределе своих возможностей. Слишком большая территория, мы каждый раз очищаем ее от мутировавших тварей, но проходит время, и они являются снова, еще более живучие. Мы должны объединиться".

– Мы должны объединиться, Миль.

– Под чьей рукой?

– Для тебя это по-прежнему имеет какое-то значение? Даже теперь?

– Но ведь в твоем обществе для них нет места, - вмешалась вдруг Джесси.

О да, отважная Джесси, достойная представительница "мужниных жен"! Джесси, которая понаслышке знает о Нефтяной блокаде, о "днях правильного порядка", о патрулирующих небо "женской зоны" самолетах! Разумеется, она согласна возродить старый "мир для мужчин", где ей всегда будет обеспечен теплый, уютный уголок. Всякий другой миропорядок для нее в принципе неприемлем и неестественен.

Шаманка улыбнулась краешком рта:

– Разве в твоем обществе найдется место для моих "куколок", а? Или, может, такое место отыщется для меня? Хватит, Миль! Этот наш разговор ни к чему не приведет, как не приводили все предыдущие. - И когда эхо последних слов отгремело под сводами зала, она вдруг велела: - Ну-ка, представь мне своего новичка, с которым ты так спорил.

"Безум, - думала она, слушая сиплый, с трещинкой, голос. - Значит, Безум. Ну что же, Гарри сам подготовил мне нужного раба".

– Скажи, - обратилась она к новичку, - по-твоему, что нужно сделать, чтобы превратить в бабочку то, что стало куколкой, но позабыло о гусенице.

– Это что, такие загадки, да?

– Да, - невозмутимо ответила она. - Итак?

– Взломать кокон.

– Хорошо, - сказала Шаманка. "Неправильно, но… хорошо". - Готовься. На Игрищах тебе придется попотеть

– Я только этим и занимаюсь с той поры, как вылез из криованны!

– Тем лучше…И не забывай про свой ответ на мою загадку, раб.

– Да, госпожа! - с издевкой ответил он.

Она довольно засмеялась.

Гарри Шалун

После рабов Шаманке вновь зачем-то понадобился Гарри. Всех прочих сантаклаусов она отослала к выходу, а его позвала к себе.

– Так вы поможете снять заклятие Великого Облома? - спросил он, дурея от собственной наглости и зачем-то теребя бороду.

– Ты сам сделаешь это, - заявила Шаманка. - На Игрищах в самой тяжелой ситуации ты поручишь все рабу, которому доверяешь меньше всего. И тем самым снимешь заклятие с племени.

– Но госпожа!..

– Именно так, ты не ослышался. А теперь, если у тебя больше нет вопросов…

В этот момент в лесу наступила ночь и ожил город. Выглядел он, по правде-то сказать, ненатурально: чистенькие улицы без единой баррикады, целые небоскребы, люди, которые сидели с довольными улыбочками прямо в куснях-беспредельниках… На рабах нет ни ошейников, ни браслетов, многие идут, держась за руку с воинами племен, но воины эти тоже ненастоящие какие-то: без огнеплюев, в легкой одежонке, каждый сам по себе… точнее, каждый вместе с рабом.