Валерия Малахова: Каждый третий

УРомки Валуева было уже три девчонки. Мать ночами плакала, утыкаясь в подушку и стараясь всхлипывать потише. Бесполезно: Ромка знал. Хмурился, сплевывал за окно, стараясь попасть на лысину управдома Хмельченко. Мелочь – а приятно. Напевал модную нынче песенку: «Каждый третий, каждый третий, каждый третий – это я…» Потом срывался с места, хватал куртку, путался в кожаных рукавах, вполголоса матерился… Бросал на бегу:

– Таблетки прими, время уже… Ночевать не приду.

И уходил, уматывал из одной безнадеги в другую.

– Новость слыхал? – Лешка Огарков по кличке Перец затянулся, передал косяк рыжей Тамаре. – Алька Трындец повесился. Совсем.

Помолчали. С Трындецом Ромка учился в параллельном классе. В Пансион Алика не взяли – врожденный порок сердца, – но пацан на здоровье был слегка повернут. Витамины жрал, с девками не целовался… Доигрался, чистюля недоделанный: Сольпугины шестеры отымели его всей кодлой. Заразили, понятное дело.

– А не фиг выделываться, – Ромка пыхнул сигаретой. Вязкий комок в горле привычно исчез, стало хорошо. – Гондоны он покупал, понимаешь… Всем подыхать, а ему оставаться?

– И я о том же, – Перец покладисто закивал, а Ромка протянул косяк Грегу.

– Мне нельзя теперь, – глухо отмолвил тот.

– А… а… э… – В наступившей тишине Натахина икота звучала идиотски. О чем Тамара тут же всем сообщила.

– Заткнись, – хмуро велел Грег. Все знали, куда и по какой надобности он вечерами уходил с Натахой.

Куцый отвесил товарищу шутовской поклон.

– Добро пожаловать в смертники, приятель. Ты играл в эту рулетку – и продул. Я тоже. Остальные продуют завтра. Не печалься – послезавтра сдохнут все.

Натаха тоненько завыла, на всякий случай отойдя к мусорным бакам. Рука у Грега была тяжелой, а сгоряча мог и лупануть.

– Не скули, дура, проверься лучше сходи, – Ромка отвернулся от всхлипывающей девахи, сплюнул и пошел прочь, не слушая возбужденных голосов за спиной. Кайф исчез, как и не бывало. Натаха ему нравилась – а теперь что? Ждать? На презервативы тратиться?

Правду говорят: мир – дерьмо, а люди в нем – опарыши.

Ромка шел по пустеющим улочкам: ночь – время подонков, как без устали твердили учителя в школе. Сейчас небось греют задницами кресла возле теликов. Ждут: может, кто-то придумает суперпуперлекарство?

Никто ни хрена не придумает. Мы все сдохнем. И не факт, что училка по физике сыграет в ящик раньше мерзавца и остолопа Романа Валуева.

Из открытого окна надрывался магнитофон.

«Также в связи с массовым распространением заболевания в социально малообеспеченных слоях населения возникла и сформировалась особая субкультура. Представители данного течения провозглашают отход от устоявшихся моральных ценностей, проповедуют отказ от средств предохранения. С их точки зрения, правительственная программа сохранения здорового генофонда и обеспечения остальным членам общества возможности сберечь жизнь и здоровье является дискриминационной…»

Валёк удовлетворенно глядел на мерцающий экран. Разумеется, нужно было подробнее рассказать о маргинальной субкультуре и разнести в пух и прах взгляды ее представителей. Но начало определенно удалось. В меру заумное, в меру четкое…

Дальше, однако, работа застопорилась. Проклятые «малообеспеченные слои населения» никак не могли четко сформулировать, чего же они хотят. Разные источники предлагали взаимоисключающие версии. Конечно, перечислить и классифицировать их – задачка несложная, но пытливый Валькин ум не желал выполнять нудную работу, которая могла в итоге оказаться зряшной. А вдруг на самом деле асоциальные подростки требуют вовсе не гарантированного поступления в высшие учебные заведения после окончания школы?

Проинтервьюировать бы одного такого… а лучше – нескольких. Валёк представил черные буковки на снежно-белом листе: «Проведенное самостоятельно исследование дало следующие результаты…» Зажмурился, посмаковал мысль.

А почему нет? Конечно, покидать Пансион в одиночку запрещено. «Во избежание инцидентов провокативного характера». Но посещать родителей не возбраняется. А выпрыгнуть из служебной машины, когда она затормозит у ближайшего светофора, – дело плевое. Убежать, спрятаться, а затем выйти и поговорить с кем-то из ровесников. Ну не звери же проживают за стенами Пансиона! Вон, хотя бы родители Валька… А разумные люди всегда смогут договориться.