Ник Перумов - Армагеддон

Джонс думал, думал и думал. Тысяча мыслей, тысячекратно решаемая одна и та же дилемма, и всё - меньше чем за секунду.

- Я хочу попробовать ещё раз, сэр! - выдохнул он наконец.

Дэвид аккуратно вернул курок на место и отложил револьвер.

- Ответ правильный, Джонс, - процедил он сквозь зубы.

- Я правильно поступил, - услышал он радостный шепот Джонса. - Правильно ответил! Я угадал!

Очень немного времени потребовалось им, чтобы вернуться на ждущий корабль, и там, плюнув на все планы, Дэвид немедленно отправился в Зал Сна. Привычно устроился в саркофаге, из которого бывало десятилетиями не выходил, сложил на груди руки, усилием воли начал вводить себя в состояние сна…

Уже отключаясь, он ещё раз вспомнил ликующий шёпот сопляка. «Нет, парень, - подумал он, - ни хрена ты не угадал, да и поступил ты ни хрена не правильно. И заплатить тебе за это придётся сполна, потому что я тебя не простил».

С этой мыслью Дэвид Келлс уснул. Сон его был сном без видений, без чувств, без переживаний. Затем что-то легло на его правую руку, плотно, но не больно придавив её. Лёгкий укол в предплечье - и Дэвид начал приходить в себя. Сознание возвращалось непривычно быстро и потому несколько сумбурно. Открыв глаза, он увидел рядом с собой чем-то напуганного лейтенанта. За спиной офицера маячила тень магоробота-санитара, убиравшего в своё чрево инъекционный пистолет с опорожненной ампулой.

- План изменился, господин майор, - дрожащим голосом произнёс лейтенант.

В интонациях младшего по званию явно слышался не только испуг, но и благоговейный трепет перед более опытным сослуживцем, героем, живой легендой. Лейтенант отступил на шаг, давая Келлсу беспрепятственно потянуться, напрячь сухожилия и мышцы. Кровь хлынула по венам проснувшегося полноценным потоком, и почти мумифицировавшиеся мускулы быстро увеличились в объёме, заполнив внутреннее пространство нательного комбинезона. Машинальное движение растопыренные пальцы редкой гребёнкой прошлись по волосам. Ещё мгновение назад сонные, глаза сфокусировались. Взгляд приобрёл осмысленность и индивидуальность, став взглядом охотника, следопыта, бойца. Чёрный, как ночь, взгляд. Глаза, казалось, принадлежали другому человеку - намного более старому, чем тот крепкий мужчина, что выходил сейчас из саркофага. Высоко поднятые скулы, орлиный нос, узкий подбородок, полные губы…

Лейтенант во все глаза смотрел на просыпающегося Дэвида, стараясь запомнить всё до мельчайших подробностей. Ещё бы - о таких событиях он будет рассказывать своим внукам и правнукам. Не каждому и не каждый день удаётся встретиться с самим Дэвидом Келлсом, самым знаменитым бойцом корпуса «Одиссей».

Сам же Дэвид чувствовал себя ужасно. Все мышцы болели, суставы ныли, голова гудела - налицо явно не снятый постоперационный синдром. Но введённый в его вену магосанитаром препарат начинал действовать прямо на глазах.

Первое, что осознал Дэвид, - это то, что он не на незнакомой планете и даже не на десантном боте. Вполне ощутимый гул турбин сменился едва уловимым шелестом разогреваемых заклинаниями плазмогенераторов, несущих корабль в межзвёздном пространстве.

Второе, что Дэвид отметил про себя, - это отсутствие Джонса.

Хреново дело, судя по всему. Плохие предзнаменования. Похоже, что нагоняй, которого Дэвид ждал по возвращении, грозил обрушиться на него значительно раньше.

- Сэр… Сэр… - раздался в его ушах голос лейтенанта. - Вы меня слушаете?

Дэвид словно сорвал с себя ещё одно одеяло. Чёрт, хоть убей, не вспомнить, что сказал этот лейтенант секунду назад.

Тряхнув головой, он переспросил:

- Извините, лейтенант. Не могли бы вы повторить сказанное ранее?

- Я говорил, сэр, что у меня приказ передать вам распоряжение о немедленном докладе на Станцию управления. Приказ отдан по личному распоряжению генерала Линка.

Слабость и заторможенность как рукой сняло. Дэвид вновь был в полном сознании, настороже, начеку. Так, худшие предположения начинают сбываться. Генерал Линк - командующий корпусом Союзных войск. «Похоже, влип я сильнее, чем ожидал», - подумал Дэвид.

Больше всего он теперь сожалел о том, что, поддавшись порыву милосердия, не пристрелил сопляка.

Мысленно майор Келлс уже выстраивал линию защиты и репетировал формулы извинения, хотя в глубине души понимал, что любые оправдания бесполезны против волны гнева, которую может нагнать четырехзвёздный генерал, обладающий самым мерзким и несдержанным характером по эту сторону границы ада.