Сергей Кусков - Кто не верил в дурные пророчества

И пусть правозащитники воют всем скопом, – по-вашему, выходит, лучше показания из подозреваемых выбивать? А сканирование, между прочим, – совершенно безболезненная операция.

Нет, конечно, совсем от выбивания не отказались. Например, на Кавказе, когда от пойманного боевика надо срочно получить оперативную информацию, а везти в центр сканирования в Краснодар или Ростов нет времени. Тогда, конечно, только пытать. И то ведь попадаются такие упорные, что все без толку…

Сканирование – самый надежный способ отличить человека от прикидывающегося человеком биоробота. Оно выводит все содержимое памяти, которое у человека на девять десятых состоит из образов и только примерно на одну десятую – из словесных конструкций. У биоробота образная часть отсутствует или очень бедная. Как и у человека, у которого собственная память полностью заменена на искусственную, – это, в сущности, тот же биоробот. Как правило, у таких есть в памяти какие-то образы, но специфические картины, свойственные самым ранним воспоминаниям детства, отсутствуют. Не научились еще создавать их искусственно. Если же своя память заменена на чужую лишь частично, сканирование обнаружит нестыковку и укажет, какие воспоминания свои, а какие – чужие.

Если у человека в памяти два события смешались и он воспринимает их как одно, сканирование может их разделить. Можно скорректировать память, и человек вспомнит, как все было на самом деле. Можно удалить совсем какие-то воспоминания или, наоборот, кое-что добавить. В терапевтических целях, например… А утверждения о том, что в КНГ подобные операции применяются к противникам правящего режима, – это гнусная клевета, инспирированная известными кругами Атлантического Союза.

Можно вытащить даже такие шпионские задания, о которых человек (или биоробот) и не подозревает, что это задание…

Задание – это ведь всегда представление о действиях, которые надо совершить. А понятия о цели этих действий могут быть любыми. Ясно же, что агент не будет думать: "Я должен это сделать, чтобы принести вред КНГ и пользу Атлантическому Союзу".

У древних людей Маркова и Завадского не обнаружилось в памяти ничего подобного. То есть никаких планов у них нет вообще. (Не считая, конечно, свеклы, но о ней разговор особый.) Все, что найдено у них в памяти, относится к прошлому.

А если так, "дело ДБР-1" надо наконец закрывать, делать из документов выборку, предназначенную для дальнейшего хранения в компьютерных архивах, а остальные материалы списывать и уничтожать.

Командор держал в руках это "дело" перед тем, как его материалы перенесли на электронные носители, – старинную картонную папку, лет триста назад закатанную в пластик, и бумажные листы внутри тоже в пластике, потому что они начали рассыпаться от старости. В начале двадцать первого века им занимался другой офицер госбезопасности, тоже заместитель начальника территориального управления. По странному совпадению звали его почти так же – Лисицын, – и воинское звание у него было практически такое же – полковник. Формально оно приравнивается к капитану первого ранга, но тогда командоров еще не было, и полковник с капитаном первого ранга были самыми старшими из старших офицеров. Как сейчас командор. Выше – уже генералы и адмиралы.

На обложке папки было написано "Хранить до особого распоряжения", и он, командор Ли, должен был сейчас отдать это распоряжение. Если только…

Если только в Атлантическом Союзе не научились создавать биороботов с искусственной памятью, настолько совершенно имитирующей человеческую, что можно обмануть программу-анализатор. В КНГ такие работы ведутся, они еще в совершенно зачаточном состоянии. Разведка уверяет, что в Атлантическом Союзе то же самое, но ведь разведчики не боги, могут и ошибаться…

Но тогда должно быть шпионское задание! А его нет.

Командор поймал себя на желании запросить полное содержимое памяти пилота и профессора; но это, конечно, было совершенно немыслимо. Просмотреть все это вручную – то же, что прожить чужую жизнь, а сколько времени на это понадобится? Та же жизнь?

В принципе, пилот и профессор не представляли угрозы для Конфедерации. После закрытия дела все ненужные материалы списываются и уничтожаются; ну, и их туда же. Проблема не в том, что с ними делать, а в том, что в сложившейся ситуации нельзя просто взять их и вывести в расход.

(Это выражение командор подсмотрел в памяти профессора, и оно ему сразу понравилось. Было в нем что-то от тех далеких романтических лет, когда складывалась Конфедерация и зарождались ее демократические традиции. Вообще, в КГБ много настоящих романтиков. Наверное, поэтому и воинские звания здесь те же, что в военно-морском или звездном флоте: капитан первого ранга, капитан-командор, адмирал…)