Олег Азарьев - В толще льда

В "Мерседесе" Владимир говорит Еременко:

– И куда же мы приедем?

– К Хранилищу, – ответствует тот. – Через площадку.

– Значит, наблюдать оттуда хорошо? – вопрошает Коля. – Ну а как насчет – подъехать к Хранилищу?

– От площадки – пологий спуск по такому же проселку. Выходит эта дорога прямо во двор Хранилища.

– Скоро? – интересуется Владимир.

Еременко поглядывает в окошки. Всматривается в полутьму.

– Почти приехали. За поворотом будет площадка.

Дима, приглаживая мокрые волосы, поднимается по пандусу. Одежда местами промокла и прилипла к влажному телу. Дима оглядывается. На берегу мокрый пес старательно и с удовольствием отряхивается, рассыпая брызги.

– Джонни! Пошли! – зовет его Дима, открывая дверь.

Пес, отряхнувшись, неторопливой трусцой направляется к пандусу.

– Джонни! – сердится Дима. – Быстрее, олух!

Пес бросается к дверям со всех ног и влетает в Хранилище раньше Димы.

Дима входит в вахтерскую и кладет на место телефонную трубку. Телефон тотчас начинает звонить.

– Алле! – утомленным голосом говорит Дима в трубку.

– Дмитрий? – раздается голос Свешникова.

– Он самый, Петр Андреевич, – узнает его Дима.

Пес, который, улегся было на прежнее место под стеной, поднимает голову и прислушивается к чему-то за пределами вахтерской.

– Как там "линза"? – интересуется Свешников.

– Тает помаленьку.

Пес встает и подходит к двери, опускает голову к щели под дверью, принюхивается, фыркает. Начинает царапать дверь лапой и скулить.

– Давно смотрел? – спрашивает Свешников Диму.

– Да нет, – мямлит Дима. – Не очень.

Пес беспокойно смотрит на Диму, занятого разговором, снова скребется и принюхивается, пронзительно поскуливает.

– Понятно, – продолжает Свешников. – И что там видно?

– Все то же.

– Один только лед?

Дима мнется.

– Н-ну, в общем…

– Больше пока ничего?

– Вроде ничего, – неопределенно тянет Дима.

Пес тревожно тявкает в сторону Димы и снова царапает дверь.

– Будь добр, – просит Свешников. – Прямо сейчас пойди, посмотри еще раз и сразу же перезвони.

Дима морщится и недовольно качает головой – мол, замучил.

– Хорошо, сейчас посмотрю. – Он кладет трубку и поворачивается к псу: – Ты чего умным людям разговаривать мешаешь?

Джонни требовательно гавкает, глядя на Диму.

– Прогуляться хочешь? – Дима открывает дверь. – Давай, беги. Только не нагадь.

Пес молча уносится в глубину зала.

На каменном выступе над проселком стоят Владимир, Еременко и Коля. Внизу, на проселке, видны "Мерседес" и рефрижератор. Владимир смотрит в бинокль на главное здание Хранилища, все окна которого освещены.

– А почему везде свет горит? – осведомляется он у Еременко.

Тот в затруднении пожимает плечами и после заминки отвечает:

– Так… положено. Наверное.

– Тем лучше! – одобрительно чеканит Владимир.

Дима входит в зал с бассейном. Подскальзывается на подтаявшем осколке и замирает. Медленно оглядывает зал. Глаза его становятся круглыми. На лице сменяют друг друга недоумение, удивление, изумление.

– Едрена мама!.. – веско молвит он, оглядываясь.

В зале горят всего две уцелевших лампы под потолком, одна из которых жужжит и часто мигает. Слышен еще один звук, журчание, – это с кафельного пола в бассейн струйкой стекает вода.

Даже в скудном свете двух ламп хорошо различим весь кавардак: разбитые лампы, лужи и осколки льда вперемежку с осколками стекла на полу вокруг бассейна, заполненного водой. Там, где стояла линза, из воды виднеется лишь груда ледяных обломов.

– Не понял… – говорит Дима и осторожно подходит к бассейну, глядя на остатки линзы. – Так что, там ничего не было? Или оно взорвалось? – Он шагает вдоль бассейна, осторожно ступая по хрустящим льдинкам, и видит мокрые полосы, – будто что-то волокли по полу. Он направляется по этим потекам и останавливается перед еще одной дверью. Она выбита настолько мощным ударом, что от нее остались только щепки, разбросанные вокруг.

– Ни хрена себе… – шепчет Дима и начинает пятиться, поворачивается и, перепугано оглядываясь на разбитую дверь, бросается к той двери, через которую вошел.

На остановке остались только Наташа, парень и пожилая женщина с сумкой. Парень стоит на краю тротуара и голосует проносящиеся маршрутки и такси. Женщина медленно поворачивается и понуро бредет прочь с остановки. Наташа в бешенстве – кусает губы и сжимает кулаки. Потом рассерженно шарит в карманах куртки и достает мобильник.