Сергей Никонович - Алькурд Пардес I. День Мира.

На миг Тагирону показалось, будто бы время остановилось. Он с удивлением отметил странное ощущение — сила притяжения больше не тянула его вниз, хотя по всем законам он уже должен был грохнуться, ударившись головой о каменную стену.

Как в замедленной съёмке — модном эффекте современных фильмов — Тагирон наблюдал ползущие прямо по воздуху дорожки огня. Они словно щупальца тянулись от огромного разумного сгустка пламени к застывшим на полу кинтийцам. Ползли к Лусинэ, исподлобья зло смотрящей на протектора, не успевшей отскочить и так и оставшейся стоять на четвереньках. Приближались и к самому Тагирону. На миг ему показалось, что скользящая огненная струя похожа на длинную, растопырившую пятерню руку, тянущуюся к горлу. Всполохи пламени слабо вздрогнули, будто от дуновения лёгкого ветерка и замерли. Только сейчас Тагирон явственно осознал, что время действительно остановилось. Он не мог пошевелиться, не мог отвести взгляда, а потому не мог и понять — замерло ли вообще всё вокруг или лишь пространство перед ним.

Тагирон перестал ощущать своё тело. Разум моментально прекратил воспринимать себя единым неделимым целым с организмом. Это было странное и ни с чем несравнимое чувство. Тагирон будто бы наблюдал за всем со стороны, не смотря на то, что “окнами” в этот мир по прежнему оставались его глаза. Пропали звуки, запахи и ощущения. Мир превратился в застывшую картинку.

Огонь, замерший в нескольких сантиметрах от глаз, стал прозрачным. Остановившееся время не давало передвигаться молекулам, а значит и раскалённый газ, из которого и состояло по большей части пламя, перестало выбрасывать из себя свет и тепло.

“Без движения нет и реакции. Всё как в начальном курсе химии” — всплыло в мыслях О’Хейла.

То же самое происходило и с остальными огненными щупальцами. Пламя блекло, становилось прозрачным, едва заметным горячим искривлением воздуха.

Огненному протектору была уготована иная участь. Он вслед за щупальцами терял яркость и цвет, застывая будто хрустальное изваяние, запечатлевшее в себе силу первородной стихии. Кручёные языки пламени застывали на месте без движения, без жизни. Вечно беспокойные — они стали лишь неподвижными частями прозрачной статуи, потеряв цвет последними.

И когда это произошло — время ожило.

Тагирону показалось, будто сжатая до предела пружина резко выпрямилась. Время резво побежало вперед, сменяя друг за другом череду смазанных, плохо различимых событий.

В лицо дохнуло горячим ветром — остатками тянущейся к горлу огненной “руки”. Тагирон, “зависший” в подвешенном состоянии не удержался и всё-таки рухнул, успев прикрыть голову руками, предпочтя содрать с ладоней кожу или сломать пару пальцев, чем ударяться затылком о твёрдую каменную породу.

В тот миг застывшая в воздухе прозрачная сущность рухнула на камни. Протектор с громким шипением рассыпался, превращаясь в густой и горячий дым, стеной поднимающийся вверх.

Тагирон подскочил, схватившись за рукоять ещё висящей в воздухе катры. Со стороны могло показаться, будто бы меч не успел вернуться в реальность и так и остался застывшим в том состоянии безвременья. О’Хейл буквально прыжком поставивший себя на ноги резко вогнал меч в ножны затравленно озираясь по сторонам. Но, похоже, никто не заметил парящего самого по себе клинка или если и заметил, не придал этому особого значения. Все были заняты другим. Кто-то стонал, придавленный большим булыжником, кто-то в изумлении смотрел на поднимающийся с земли пар.

Не было слышно ни топота, ни звуков выстрелов. Неужели произошедшее так же сильно поразило и нападающих?

“И всё-таки что это была за чертовщина?”

Прозвучал гулкий одиночный выстрел. Тагирон не успел отметить с чьей стороны его произвели, но секунду спустя это стало не важно. За первым выстрелом последовала целая канонада, и перестрелка началась с новой силой.

Теперь уже никто из обороняющихся и не пытался отыскать среди противников ренегата. Наёмников просто поливали огнём из всего возможного оружия, спиливая биот-барьеры и не давая подступить ближе. Отряд “оводов” же слишком сильно рассчитывающий на пара-магические силы протектора растерялся. Сумбур и смятение, спешная неуклюжая перегруппировка отняли у них много драгоценного времени.

Тагирон прислушался к внутренним ощущениям, пытаясь понять, сможет ли ещё эффективно защищать его биот-барьер или под пули лучше уже не соваться. В этот момент Кзу, свалившийся О’Хейлу под ноги, вскочил, едва не сбив Тагирона второй раз. Студент от неожиданности едва не снёс кинтийцу голову мечом. Кзу не обращая ни на кого внимания, бросился в сторону.