Гарри Гаррисон - Мир на колесах

– Заходи, раз уж пришел. Выпьем чашку чая, а потом, может быть, нам удастся вздремнуть.

Ли прошел, прихватив коробку, стоящую за дверью. Ян занялся кипящей водой из крана, прогрел чайник, затем заварил чайные листья. Ли был спокойным человеком с умом, похожим на одну из его печатных схем. Мысль могла путешествовать в его разуме, выходя только в качестве конечного решения.

– Ты с Земли, – сказал он наконец.

– Я думал, это вполне известный факт. Молока?

– Спасибо. Как я понимаю, на Земле существует много общественных уровней, а не просто население, как у нас.

– Можно сказать и так. Это неоднородное общество; ты мог видеть это по программам с Земли. Люди занимаются разной работой, живут в разных странах. Различий много.

На лбу у Ли была испарина, чувствовалось, что ему не по себе, неуютно. Ян устало покачал головой и подумал о том, к чему все это приведет.

– Там тоже есть преступники? – спросил Ли, и Ян вдруг мгновенно избавился от сонливости.

– Вероятно, должны быть. Есть же там полиция в конце концов. А почему ты спрашиваешь?

– Ты встречал когда-нибудь преступников или людей, нарушавших закон?

Ян не мог более сохранять спокойствие. Он слишком устал, и на его нервах слишком грубо играли.

– Да ты что, стукач? На работе здесь, что ли? – голос его был ровным и холодным.

Ли поднял брови, но выражение его лица не изменилось.

– Я? Нет, конечно. Чего ради я должен посылать инопланетной полиции доклады о том, что происходит на Халвмерке?

– Тебя подослали сюда извне, мой мальчик, – подумал Ян. Когда он заговорил вновь, он был так же хладнокровен, как и всегда. – Если ты не стукач, откуда тебе известно это слово? Это земной жаргонный термин с плохой репутацией. Обычно его недолюбливают. Я ни разу не слышал его в программах ТВ, не читал в книгах, разрешенных для употребления в этом мире.

Ли совсем уж был смущен, нервно мял кисти, забыв о чае. Наконец он заговорил, причем слова его хлынули потоком.

– Ты, конечно, можешь говорить, ты знаешь о таких вещах. Ты знаешь Землю, знаешь как выглядят другие места. Ты сам ни за что не заговоришь, у тебя должны быть веские причины. Вот почему я сюда и пришел. Выслушай меня, пожалуйста, не прогоняй. Я не хочу оскорблять. Но твое присутствие здесь – то, что ты находился здесь эти годы, – все это, возможно, означает, что ты не можешь уйти. Насколько я знаю, ты хороший человек, с доброй волей. Я не думаю, что ты стукач. Ты не стал бы этого делать. Если ты не стукач, то, значит, ты не преступник. Нет, но ты, в общем... видимо...

Голос его стал сбивчивым: о таких вещах здесь было говорить не легче, чем если бы они вновь оказались на Земле.

– Ты хочешь сказать, что если я не преступник, то я должен быть на этой планете по какой-то причине? – Ян быстро кивнул. – А разве это причина, чтобы я говорил об этом с тобой? Это не твое дело.

– Я знаю, – сказал Ли в отчаянии. – К сожалению, я не могу говорить с тобой об этом. Но это очень важно для меня...

– Для меня тоже важно. Я могу попасть в беду, если заговорю с тобой. Чтобы ничего из сказанного мною не пошло дальше тебя, понятно?..

– Да, да, я обещаю.

– Тогда ты прав, у меня были трения с властями. Я сослан сюда в наказание. И чем меньше я буду мутить воду, тем дольше проживу. К примеру, чем меньше буду говорить с тобой на подобные темы.

– Я не хотел спрашивать, но должен. Мне нужно тебе кое-что сказать. Теперь у меня появилась возможность, и я чувствую, что поступаю правильно. Я должен тебе все рассказать, я не могу больше носить это в себе. – Ли напрягся и поднял лицо, словно ожидая удара. – Я нарушил закон.

– Ну что ж, рад за тебя. Возможно, на этой планете ты – единственный, у кого достаточно для этого нервов.

Ли осекся.

– Тебя это не пугает?

– Нисколько. Если уж на то пошло, это меня даже восхищает. Что же ты натворил, что тебя так грызет?

Ли поднял клапан кармана на куртке и вынул нечто маленькое и черное, и протянул Яну. Предмет был тонкий и прямоугольный, и с краю имел ряд крохотных штырьков.

– Нажми на второй, – сказал он.

Ян послушался, и полилась тихая музыка.

– Я сам это сделал, сам сконструировал из деталей снабжения. Поэтому, кто это увидит, оправдания будет недостаточно. Вместо ленты я использовал банк цифровой памяти на молекулярном уровне, вот почему оно такое маленькое. Оно может записывать музыку, книги, все, что угодно – запас времени примерно на тысячу часов.

– Это очень хорошо, но я не назвал бы это преступным деянием. Со времен первого человека, работавшего с первой машиной, механики, как мне представляется, на свой лад обращались с частями и деталями, и я восхищен твоим устройством. Я не думаю, что тебе следует называть это нарушением закона.