Джек Макдевит - Звездный Портал

– Прямо не верится, что такое возможно, – виноватым тоном проговорил он. – Я пытался дозвониться до сенатора Виковски, но, судя по всему, линия отключена.

– Они хотят, чтобы мы не могли поговорить ни с кем, – усмехнулся Ходок. – Впрочем, по-моему, это не имеет значения.

В душе губернатор пожалел Макса, пребывающего в состоянии полнейшей растерянности. Нелегко найти в душе отвагу, когда война стучится в дверь.

Поглядев в окно на закатное солнце, он с грустью осознал, что рассвета может уже не увидеть.

Эйприл беседовала с уезжающими исследователями, про себя гадая, не станут ли они последними людьми, повидавшими Эдем. Перед ней сидели Сесил Морин – полная, добродушная особа, бактериолог из Колорадского университета; Агата Грин, гарвардский астрофизик, до сих пор пребывающая под впечатлением чудес Конской Головы; и Дмитрий Рушенко, биолог из «Смит-Клайн Бичем Фармасьютикалз».

– Я бы с радостью туда перебралась, – заметила Грин.

– А правда, – поинтересовалась Морин, – что правительство намерено отнять у вас землю и Купол с ней заодно?

– Очевидно, – кивнула Эйприл.

– Помоги, Господи, всем нам! – горестно покачала головой Морин.

Рушенко распахнул дверцу своего автомобиля.

– Правда на вашей стороне, знаете ли, – сказал он с нью-йоркским акцентом. «Наверное, Лонг-Айленд», – подумала Эйприл.

– Мы знаем.

– Страшно подумать, что Врата могут оказаться в руках правительства, – продолжал он. – Чертовски будет жалко. Хотелось бы мне вам чем-нибудь помочь. – Он сел в машину и включил зажигание.

– Ну, знаете, что я вам скажу, – подхватила Грин. – Будь это в моей власти, им пришлось бы применить силу.

Эйприл придержала дверцу, пока та усаживалась в машину.

– Мы собираемся остаться. – Эйприл употребила местоимение лишь в фигуральном смысле, потому что сама оставаться не собиралась. Но ей было приятно прибегнуть к такой формулировке. – И вы можете остаться с нами, Агата, если хотите. – Она намеревалась произнести это тоном шутливой бравады, но тут же смутилась, потому что собеседница пришла в полнейшее замешательство.

– Я бы с радостью, Эйприл, честное слово... Но у меня муж и маленькая дочь, – зарделась та.

Остальные просто промолчали.

Эйприл выгадывала удобный момент, чтобы переговорить с губернатором наедине. Он на улице беседовал с Адамом и остальными, наклонившись навстречу крепкому ветру, разметающему земляные валы, оставшиеся возле раскопа. Должно быть, эти валы и станут первой линией обороны.

– Макс, – спросила она, – зачем они так поступают? Что толку?

Макс мало-помалу проникался ненавистью к Куполу и всему, что с ним связано.

– Не знаю. Может, все дело в культурных традициях.

Эйприл понимала, что Макс с нетерпением дожидается, когда она согласится уехать. Он уже пару раз напоминал ей, что спускаться в темноте по дороге, забитой нервными полицейскими, – предприятие рискованное.

А уже стемнело.

– Ужасно не хочется бросать их здесь, – промолвила она, затевая очередной виток разговора, неоднократно повторявшегося раз за разом на протяжении последнего часа.

– Мне тоже.

– Хотелось бы мне иметь возможность как-то повлиять на события.

– И чего они упираются? Это ведь все равно ничего не даст!

В восемь часов выключили прожекторы, но груды земли по-прежнему были прекрасно видны в зеленоватом сиянии Купола.

– Скверно, что на него не набросишь брезент, – заметил Макс.

Когда губернатор покинул Адама и вернулся в сторожку, Эйприл решила, что подходящий момент настал:

– Макс, давай с ним поговорим!

Макс уже отчаялся заставить хоть кого-либо взглянуть на факты трезво. У него на глазах Адам Небо и его люди, некогда казавшиеся чрезвычайно разумными и рассудительными, вдруг обратились в шайку фанатиков, вдохновляемых духами павших в битвах, воинов и древней ненавистью. Мысль о том, что можно послать судебные и полицейские власти к чертям, была совершенно чужда его натуре.

Когда они подошли к Ходоку, тот выглядел даже веселым.

– Губернатор, – начала Эйприл дрожащим голосом, – не стоит идти на такое. Вы можете положить этому конец.

– Так вы все еще здесь? – ласково улыбнулся ей Ходок.

Ветер, неистовствующий над плоскогорьем, сотрясал стены домика, будто пытаясь их сокрушить.

– Нам не хочется бросать вас.

– Приятно слышать, – кивнул Ходок. – Но вам нельзя оставаться.

От этого обмена репликами у Макса екнуло сердце. Он вовсе не собирался участвовать в перестрелке.