Александр Гейман - Жадная

28. Этак скоро завою, как пес в конуре, Этак все просажу на усталость и жалость! Нет, пора быть игре. Я клянусь - быть игре! Ну вас всех! - быть игре! - и душа рассмеялась.

II.

29. Для начала я умер. Погиб, как герой, С мировой несуразностью в поединке. Награжден был посмертною черной дырой, А поздней и проглочен, - то были поминки.

30. Отметь крестиком место на карте небес, Где в потоках клокочущего эфира Густо валят созвездья, - вот там я воскрес, Нахлебавшись вот этакого чифира.

31. После кружки-другой с проясненьем в мозгу, Бодрость духа вернув и веселый характер, Я ударился в бег, закрутив на бегу То ли две, то ли тыщу спиральных галактик.

32. И, поди, до сих пор они в поте лица, Инозвездные бонзы, разгадки не чая, Ахинею несут о наитье Творца, К телескопам припали - меня изучают.

33. Пусть их учат. И знают пусть назубок От пеленок, а то - от скорлупок яишных: В мире много миров, но я все пересек Сделав пару шагов, как впоследствии Вишну.

34. И чему тут дивиться, когда мой поход Был не только на радость мне и упоенье, Но и бой вместе с тем, и у зеркала вод Созерцанье безмолвное - и сотворенье.

35. Что прекрасней? - Глаза именам открывать, Углубляться в чудесные, странные свойства, Или их создавать - или их воевать, Ум и чувство построив в единое войско.

36. А явился и он - сто веков подбирал К ядовитым клыкам бронебойные бивни, Жала-когти вострил, - в общем, весь арсенал Преисподней задействовал мой супротивник.

37. Приближенье, схожденье, нырок, поворот, Ложный выпад, - и вот он, коварный, крученый, Тот удар его с лету, - но только он бьет Прямо в позавчера, пустоте обреченный.

38. И он следом летит, пустотою сражен, Как пьянчуга разбуженный, громко икая. Малый, то не у-шу, то забава для жен, Мат на первом ходу, - моя шутка такая!

39. Мне ль не знать времена, если я их прошел, Как бурильщик глубинный пласты за пластами. Я спрягал их в единый вселенский глагол, Пек в духовке и ужинал, как пирогами.

40. Там, где разум мутится и гибнет металл, Я гулял и играл, и искал испытаний. Я, как бражку, как Танькины слюнки, глотал Смертоносные, невыносимые тайны.

41. Накануне вселенной, неведомо где, Я смотрел на созданий, ужасных обличьем, Как они состязались на Страшном Суде И исход был гадателен, проблематичен.

42. Я сновидел биенья веков и пространств, Истеченье миров я считал в миллионах, Этот паводок снов, этот явленный транс Просветленных умов и мозгов воспаленных.

43. Те кишели прозрения и миражи, Словно пчелы в сраженьи с медведем голодным, Словно с лежбища вспугнутые моржи В водах Духа, морях его околоплодных.

44. Как пантеры-охотницы точный прыжок "Цынза-цынза", взметенное в "йауа-фырра", Как сознанье в ничто обращающий йог, Совершающий вывод о бренности мира...

45. И как сладость воды, когда свежую пьешь, Наложи её образ на паузу мысли, Ярким цветом пометь, на кристаллик умножь, Опусти в океан и в медузах исчисли.

46. Стань комочком лучистым, в эфир погрузись, Обложись белозвездною массой творожной И цыплячий писк жизни расслышать учись, И дыши, как дракон на гнезде, осторожно.

47. Посети Андромеду - туманность её, Своих деток туземных с гостинцем проведай, "Кто ваш папа?" спроси - и знай имя свое, Будь хорошим Отцом - посети Андромеду.

48. Не забудь о Земле, - не забудь - она есть От последнего праха до точки начальной Моя сказка о Боге и звездная весть О смешном моем сердце, немного печальном.

49. В теплых южных морях, где ветвится коралл, Где подводный народец обосновался, Видишь, рыбы покрыты - то я бушевал Красотой многоцветной - то я бесновался.

50. Когда солнцем подсвеченные края Черных пальцев полощутся в омуте синем, Нет, не скалы и ветер, - то нежность моя Схоронилась в ладошке великой пустыни.

51. Орут джунгли, лиана с лианой сплелась, Перемазавшись соком, лопочут макаки, Гомон запахов, - нет, то не пылкая страсть, А рассеянность мыслей о мелочи всякой.

52. Впрочем, что география! В гуще времен Были годы, когда в распаленности лютой Я богов-миродержцев громил пантеон, Чтоб дорваться до самки гигантского спрута.

53. Океан колыхался, шел пеной, вскипал, Извергался вулкан и текла протоплазма Весь силурский период, - а вслед наступал Миллион лет катарсиса или оргазма.

54. А как я горевал! Искажались черты Побережий, и с той ли тоски окаянной, Как молочные зубы, шатались хребты, И на части раскалывалась Гондвана.

55. Тяжело под землей; стоит каменный гул, Под циклоном гранитным сдвигаются руды, Но и там закружились - то я их подул Снегопады кристаллов, прозрачное чудо.