Андрей Геращенко - Ночь быстрой луны

Закончив с перемещениями, Гусев принялся изучать содержимое касс. В итоге у него оказалось семьдесят пять тысяч долларов, семь тысяч марок, порядка трёх миллионов белорусскими и восемьсот тысяч русскими рублями. В последней кассе Гусев обнаружил четыре тысячи украинских гривен. Все эти деньги, предварительно рассортировав их по "гражданству", Вячеслав рассовал в найденные здесь же брезентовые мешочки и перелез вместе с ними назад в операционный зал. Уже в зале Гусев ещё раз взглянул на валютчика и засунул ему за пазуху мешочек с гривнами.

Одевшись, Вячеслав вышел с оставшимися четырьмя мешочками на улицу и стал думать, что делать дальше. Можно было перепрятать мешки где-нибудь в укромном месте в подвале, но там их мог кто-нибудь случайно отыскать. Можно было взять деньги домой, но и там их было опасно хранить - например, на случай обыска. Поразмыслив, Гусев решил спрятать деньги там, где их никто не станет искать - у себя в управлении КГБ. Сразу же над диваном дежурного на первом этаже в стене было большое вентиляционное отверстие. Холл недавно ремонтировали, и деньги можно было засунуть в отверстие, но... Гусев вспомнил о разбитой входной двери и, решив разобраться на месте, сразу же отправился в управление - нужно было успеть спрятать деньги и возвратиться в парк Фрунзе на встречу с Поповым.

Гусев спешил, по опыту зная, что бесконечно долго он не сможет контролировать ситуацию и рано или поздно ему придётся вернуться к нормальному ритму жизни. Вячеслав быстро шёл вперёд, не обращая никакого внимания на застывших пешеходов и остановившиеся, замершие машины, относясь к ним так, словно всё это было обыкновенной, ненастоящей бутафорией. По сути, так оно и было - сейчас они жили в разных измерениях. Время от времени Гусев останавливался, чтобы избавиться от налипающего на куртку, висящего в воздухе снега.

В управлении Гусев сразу же направился в туалет. Первоначально Вячеслав хотел спрятать деньги в кабинетах Мухина или Вишневецкого - там их наверняка не стали бы искать, но потом передумал: в случае внезапной утраты своих способностей Гусеву было бы крайне затруднительно заполучить деньги назад. В туалете же, в крайнем случае, всегда можно было запереться и забрать деньги.

Оказавшись в кабине, Гусев первым делом осмотрел вентиляционную решётку, расположенную высоко над унитазом. Встав на унитаз, Гусев попробовал решётку на прочность. Она легко снималась поворотом двух запорных шарниров. За решёткой довольно широкий вентиляционный ход вёл круто вправо и в нём Вячеслав без особых проблем разместил остальные мешки с деньгами, завернув их в общий целлофановый пакет. Перед этим, правда, Вячеслав всё же отсчитал и положил в карман пять сотенных долларовых купюр и сто тысяч белорусских рублей купюрами по пять тысяч. "Через несколько дней, когда всё уляжется, перепрячу или заберу домой. А на жизнь пока хватит", - решил Гусев и установил вентиляционную решётку на место. О деньгах он не беспокоился, потому что в туалете недавно тоже сделали ремонт и вряд ли кому придёт в голову открывать решётку и лазить в вентиляционную шахту. Но, если бы даже кто-то это и сделал, всё равно бы ничего не обнаружил, потому что Вячеслав засунул пакет вглубь на расстояние вытянутой руки, оставив большой проход для воздуха.

Закончив с тайником, Гусев заглянул в свой кабинет - за столом с телефонной трубкой в руках застыл Романенко.

Уже на подходе к парку Фрунзе Гусев начал чувствовать что-то неладное и через несколько мгновений понял, что окружающий мир постепенно оживает. Пока ещё люди, машины и предметы двигались едва заметно для глаза, но всё же движение началось, и это означало, что Гусеву надо торопиться - вот-вот время могло вернуться в свою обычную колею в самый неподходящий для этого момент.

Чтобы избавить себя от возможных неожиданностей, Гусев спустился с улицы Ленина вниз возле кафе "Аврора", а затем - ещё ниже, к дорожкам начинающегося парка. Прохожих здесь почти не было, но Вячеслав ещё больше ускорил шаг, чтобы заблаговременно попасть на своё прежнее место.

На то же самое место Гусев так и не успел и, почувствовав, что окружающий мир окончательно начинает жить в своём привычном темпе, быстро свернул в боковую аллею, через небольшой мостик соединяющуюся с той, с которой он ушёл в банк.

Почти тут же Гусев услышал изумлённый, ошарашенный возглас Попова:

- Вячеслав Андреевич?!

"Неужели заметил, как я материализовался?! Этого ещё не хватало!", - с досадой подумал Гусев и, обернувшись, увидел Попова, стоящего за мостиком на той стороне ручья. Вячеслав не заметил мастера сразу потому, что того скрывал большой, занесённый снегом куст.