Кирилл Кудряшов - Эпидемия FV

Выстрелы показались оглушительными, приклад ударил в плечо так, что, казалось, чуть не пробил его насквозь, но результатами эксперимента Женя остался доволен. Значит, при случае он даст достойный отпор пришельцам, ежели тем вздумается встать на его пути. Впрочем, особой уверенности в собственных силах, как и спокойствия, которое, если верить психологам, должно было внушать сжимаемое в руках оружие, он не ощущал. Ведь Медянск, фактически, сдали без боя — просто эвакуировали всех жителей, но не стали пытаться вводить в город войска. Почему? Наверное потому, что пришельцы хоть и походили на младенцев, но на деле таковыми не являлись. Он и сам видел, с какой скоростью способны были двигаться эти создания — тут не то, что выстрелить — автомат-то вскинуть не успеешь.

В кабине УАЗика обнаружилась карта области, на которой была отмечена и дорога, которой бандиты добирались из Медянска в Дзержинец. Она петляла так, и проходила через такие места, что не знай Женя что мародеры добрались сюда именно таким способом — никогда бы не подумал, что из Медянска в эти края можно было добраться как-то иначе, нежели по трассе. Однако дорога эта, во-первых, была короче (хоть Женя и отдавал себе отчет в том, что езда по буеракам, особенно для него, фактически впервые севшего за руль, отнимет гораздо больше времени чем езда по более длинной, но зато качественной дороге), а во-вторых — шла в обход всех крупных трасс и крупных населенных пунктов, а это было сейчас сто крат важнее. На главных дорогах сейчас наверняка стоят военные блокпосты, задача которых — не только не выпустить заразу из города, но и не пустить туда любителей поживиться брошенными вещами. А значит его, на украденном «УАЗике», без прав, да еще и с автоматом, вряд ли пропустят в город. Повезет, если просто отправят туда, куда вывозили всех эвакуированных. А если не повезет, то и просто пристрелят.

Бабая он выпустил, едва проехав первые несколько километров, и осознав, что управлять реальной машиной лишь немногим сложнее, чем виртуальной из какой-нибудь игрушки-симулятора. Особенно если не забывать что ты в реальности, а не в игре, а значит сбрасывать скорость на поворотах, не пытаться использовать многочисленные выбоины как трамплины, и не класть не приспособленную для таких трюков машину в дрифт на тех поворотах, где асфальт еще остался асфальтом, а не подобием стиральной доски.

«Будешь выпендриваться — засуну обратно!» — предупредил он свое второе «Я», и Бабай, обиженно проворчав что-то, утих.

Впрочем, первым затянувшегося молчания не выдержал он сам. Странно, но за последние пару дней он настолько привык к тому, что у него в голове живет постоянный собеседник, что теперь не мог находиться в одиночестве.

«Давай определимся, как мы с тобой будем жить дальше? — с ходу, без предисловий, начал он. — У меня нет ни малейшего желания прятать тебя поглубже каждый раз, когда у меня с кем-то возникают проблемы! А если тебя не прятать — ты немедленно учиняешь такое, что хоть сам прячься!»

«А ты замуруй меня навсегда, — буркнул Бабай. — Чего тебе стоит? Ты же у нас главный! Все что ты говоришь — единственно верное и правильно!»

«Но нельзя же вот так крошить людей в капусту?»

«Почему? Потому что ты так сказал?»

«А хоть бы и так!»

«Ладно, — неожиданно легко согласился Бабай, _- Раз ты так говоришь — больше не буду. Мне то что, пусть всякая тварь твоих друзей шинкует. Но уж извини, если я увижу, что какой-то урод направляет автомат на нас с тобой — я ему этот автомат в задницу засуну. Идет?»

«Идет».

«Уточняю: отныне я спокойно смотрю на то, как всякие живодеры ломают хребты кошкам. Или, например, как твою Аню будет насиловать солдат-дезертир. Просто смотрю, а если ты попросишь меня вмешаться — переспрошу у тебя раз семь, а уверен ли ты в том, что хочешь этого!»

«Слушай, ну не сгущай краски, а? Зачем ты все усложняешь?»

«Я усложняю? — взвился Бабай. — Это я то все усложняю? Нет, у меня как раз все просто, и я всегда считал что и ты придерживаешься того же мнения что и я. Глаз за глаз, жизнь за жизнь. Украл — отрубил руку. Замахнулся — бей, бьешь — убивай. Все просто и понятно. А теперь оказывается, что у тебя два подсознания! Вот уж не думал, что так бывает. Одно подсознание — для меня, в котором ты со мной соглашаешься. А другое — твое личное, в котором ты постоянно сомневаешься в том, что делаешь. И это я все усложняю, а? Это ты слишком много думаешь! Ты больше думаешь, чем делаешь!»