Алексей Дроздов - Флеш Гетт

Потом он увидел Эрлу. Она лежала на кровати, обнажённая, и звала его. Из под пола появилось сферическое существо со щупальцами, и всё вокруг заволокло чёрным дымом.

Он услышал, как Эрла кого-то вызывала по обручу связи:

- Джуко, мы на тридцать четвёртой улице, где кафе "Дина". Ты меня слышишь? Поторопись.

Андрей полностью ослеп.

Перед его внутренним взором открылась Вселенная, в которой не было звёзд.... Она не имела ни конца, ни начала, ни края, ни вершины.

Машина подошла через четверть часа. Эрла помогла Андрею сесть, и он, откинувшись на сиденье, потерял сознание....

- Королева, я верну ему прежнее сознание. Но его зрение утеряно навсегда. Я бессилен.

- Варникус, я убью тебя сейчас. Убью, если ты не сделаешь то, о чём я тебя прошу.

- Я не могу. Такие операции запрещены законом, вы знаете это. Я...

- Зачем закон мёртвому, Варникус?

- Но я не могу! Это от меня не зависит.

- Сколько стоит имплантация?

- Двести тысяч.

- Ты получишь их.

- Хорошо. Деньги нужны сейчас. Я должен заплатить курьерам сейчас, иначе они не станут работать.

- Готовь его к операции. Деньги я привезу через час.

- Повинуюсь, королева. Но учтите, я ничего не гарантирую.

...Они подъехали к мрачному трёхэтажному зданию на углу семнадцатой и третьей. Все окна были тёмные.

- Джуко, ты уверен, что это здесь?

- Уверен, уверен, - Джуко поправил картуз и заглушил мотор.

- Оставайся в машине.

Он подошёл к двери, над которой горел красный глазок камеры. Что-то сказал, потом махнул Эрле рукой.

Они спустились по лестнице в тесное помещение с облупившейся краской на стенах. Здесь стоял несгораемый шкаф внушительных размеров, стол и несколько стульев. За столом сидел тщедушный человечек в клетчатом пиджаке и в массивных очках, с блестящей, как череп мертвеца, головой. Он почесал пальцем узкий подбородок и указал гостям на стулья.

- Что у вас? - голос у него был высокий, как у евнуха.

Эрла молча положила на стол "шокер".

Человечек вздрогнул, как от удара током.

- Откуда это у вас?

- Не твоё дело.

- Это оружие запрещено законом. Уберите.

- Не надо, Биркс. Ты прекрасно знаешь, что эта Лента чистая. Я прошу половину.

- Сколько?

- Пятьсот.

- Нет, это слишком много.

- Биркс, ты знаешь, что на чёрном рынке Лента стоит миллион.

- Тогда зачем вы пришли ко мне?

- Деньги нужны сейчас.

Биркс отомкнул шкаф и достал несколько пачек денег.

- Триста, больше не дам. Не хотите - сделка не состоится.

...После операции Андрея держали под каким-то странным наркозом целую неделю. Это было необходимо для регенерации.

Наступили необратимые последствия, и если бы не Варникус, он остался бы слепым навсегда. Левый глаз ему спасли, а правый пришлось удалить. Зрачок превратился в аморфную губку, а Варникус богом не был.

Он был полубогом - Андрею имплантировали искусственный глаз, по сути механическую телекамеру.

Внешне такая камера ничем не отличалась от "штатного" живого глаза, но внутренне...

Варникус связался с Эрлой и разрешил Андрею покинуть клинику раньше назначенного срока.

Андрей сам вышел в город.

Здания с узкими, горизонтально расположенными окнами выглядели мрачно, но цвет стен - голубоватый - скрашивал набегавшее чувство потерянности. Андрей подумал о песке, который наверняка использовали при строительстве.

По широкому тротуару, фрагментарно отделённому от проезжей части заборчиком, бегала маленькая девочка, лет трёх. Она смеялась, и распахивая ручонки, пыталась поймать голубя, лениво уходящего от преследования. Голубь был чуть крупнее московского, с перепончатыми крыльями и хищным клювом, но это нисколько не пугало её.

Вероятно, законы развития высших форм в реальном бытии являлись всё-таки универсальными, несмотря на разницу атомарного строения. Андрей вдруг вспомнил, как бежала Эрла. В её движениях была грация, но всё же было что-то детское. Как она сгибала руки в локтях, и перемещения бёдер - да, было что-то такое, как бежит ребёнок.

Он сейчас ненавидел всех учёных, включая Варникуса. Во вторую очередь ненавидел военных и политиков. Для последних вообще не существовало ничего святого.

Отгоняя от себя мысли, он отметил, что краски стали иными. Небо из голубого стало чуть бирюзовым, а листва на деревьях приобрела синеватый оттенок. Зато чёткость картинки стала невероятной - он различал даже прожилки на листьях, каких-то мелких насекомых, перелетающих в кронах метрах в пятидесяти от него.