Татьяна Тихонова: Сборник рассказов

Вдруг кресло предательски ударило Аркадия под коленки, и он плюхнулся прямо в его мягкую, призывно-всасывающую глубину… Рюкзак лежал словно пес у его ног и побулькивал коньяком. Тикнула минута и убежала… Аркадий подумал, "…может коньячку… пока не началось?"

Но… Из пушистой зелени елки на него глянул… глаз. Послышался чих…

— Где у вас лежал этот артефакт? — недовольный голос проговорил из елки.

Рука в черном пальто вынырнула из колючей глубины, и, схватив Аркадия, вдернула буквально за шиворот его к себе. "Не успел — началось…"

Перед Аркадием на лесной проселочной дороге стоял молодой человек в черном пальто и летних, щегольских, неуместных туфлях. Его глаза недовольно прошлись по рюкзаку.

— Однако, с наступающим… — Все-таки бодро сказал он. — Опаздываете, путешествие заказывали? Заказывали… Сколько человек было указано? Шесть? Шесть… А вас сколько? Что у Вас там все время булькает… в рюкзаке?

— Коньяк… — ответил Аркадий.

Незнакомец в неуместных туфлях оживился.

— А вот это очень правильно…

— А давайте — за знакомство! И Старый Год проводим с Вами… — обрадовался одобрению, прозвучавшему в голосе незнакомца, Аркадий.

Незнакомец протянул ему свернутую узкой лодочкой руку и коротко произнес:

— Начало…

— Аркадий…

Они выпили. Разломив мандарин, и задумчиво помолчав, вспомнив год прошедший, и, выпроводив его взашей, Аркадий с облегчением улыбнулся:

— Хорошее начало… А ботиночки-то у Вас того — неподходящие…

Молодой человек хмыкнул.

— Ничего до Серебряного Шара добегу… Там может быть тоже кому-нибудь Начало потребуется, вспомнят, что такое хорошее начало… — Чувствуя, что слишком разговорился, он махнул рукой в сторону леса. — Ну, Вам — туда…

И исчез…

Аркадий, забросив булькающий рюкзак за плечо, огляделся… Зная по опыту прежних походов, что здесь ничего нельзя знать наперед, что за поворотом может ждать совсем не то, что в прошлом году за тем же самым поворотом, он, однако, не стал медлить… Туда так туда…

И он пошел по снежной, хорошо накатанной дороге. Идти было легко, вокруг была новогодняя ночь, сыпали огромные, словно нарисованные снежинки, переливаясь в блеске сверкающих гирлянд, летающих в воздухе, будто паутины в августе… Было морозно, толстый дед в полушубке выбежал из-за елки и, подпрыгнув, ущипнул за нос… У Аркадия брызнули слезы…

— Хорошо ли тебе, молодец, тепло ли тебе, добрый? — радостно завопил прыгучий дедок.

— Да, ты совсем офонарел, дед, чуть нос не открутил! — проговорил в сердцах Аркадий.

Захохотав, дед исчез.

Потирая покрасневший нос, Аркадий размышлял над тем, что в его-то сорок лет уже хватит бы бросаться во всякие сомнительные приключения, вот на будущий год он уедет на Новый Год в Париж…

Дорога внезапно закончилась. Дальше шел непроходимый еловый лес, а торчавший сбоку указатель показывал чьим-то пальцем вверх.

Аркадий остановился. Похлопав замерзшими руками по бокам, он достал похолодевший от невнимания к своей персоне коньяк. Маленький глоточек побежал по всем жилам… Не добежал… Пустив ему вдогонку еще один маленький глоточек, Аркадий почувствовал за спиной движение.

К нему приближалась избушка. Двигалась она словно контуженная, заваливаясь на один бок, ноги в огромных пимах пощелкивали всеми суставами.

Решив не церемониться со своими комплексами, и, быстро нырнув в приятное тепло, Аркадий неожиданно столкнулся нос к носу с прыгучим дедком, который, свесившись с широкой печи, хитро прищурившись, потянул носом:

— С наступающим Новым Годом, чтоб он поскорее приперся старый черт! Побалуй старика, посиди, побалакай… сыграй со мной в шахматы…

— Да… я бы с радостью… да ведь… дорога неблизкая, а до двенадцати — рукой подать — причина уважительная, дед, — отмахнулся было Аркадий.

Но больно дед смахивал на его соседа по дому, к которому он еще мальчишкой забегал раньше то за ключом, то за крючками для удочки — рыбак был заядлый сосед-то, а когда возраст расставил ударения на главном по-своему, Аркадий перестал заходить… Дед-то помер, конечно… Давно…

— Ну, давай, дед, партийку…

Аркадий забрался на печь, поглощая жадно доброе, щедрое тепло, и слегка отодвинулся — большие фигуры шахмат на доске шлепнулись и подпрыгнули рядом на лоскутном одеяле. Пешка шагнула навстречу пешке…

— Ты чего один — в Новогоднюю Ночь-то, нехорошо… — проговорил дед, водружая круглые очки на нос и, пытаясь поставить "детский мат".