Надежда Первухина: Заботливая женская рука

— Ха! — гордо ответствовала Дэйна Скалли. — Благодаря небесам у меня отличная зрительная память! Так что я просто уверена, Скиннер рисовал вазу с букетом магнолий, а Тоника — чешуекрылых.

— Мм???

— Отряд Lapidoptera. Бабочки. По некоторым признакам — самцы непарного шелкопряда.

— Дэйна, дорогая, откуда у тебя такие познания в энтомологии?

Скалли только отмахнулась от этого риторического вопроса. Уж кто-то, а Фокс Молдер должен был знать, что Дэйна Скалли и биология — близнецы-братья. Точнее, сестры. Поэтому спецагент Молдер незамедлительно изобразил на своей холеной физиономии напряженную работу мысли.

— Значит, говоришь, ваза… — глубокомысленно протянул он.

— И букет магнолий, мистер Молдер, сэр, — услужливо подсказал наш общий друг Чарли.

— И бабочки непарного шелкопряда, — напомнила Скалли.

— Самцы.

— Самцы.

— О, шит… Скалли, а ведь это говорит о многом! Кстати, ты не помнишь, какая была форма у вазы, которую рисовал Скиннер?

— Отлично помню. Ваза в форме вазы.

— Тяжелый случай. — Молдер вздохнул. — По Фрейду и Юнгу, такая форма вазы…

— И букет магнолий, мистер Молдер, сэр! — Чарли явно не хотел, чтобы о нем забыли.

— Да, действительно, магнолии. Совсем из головы вон. Спасибо, Чарли.

— А что с магнолиями, Фокс?

— Магнолии, Дэйна, это такой символ… Символ такого… даже не решаюсь тебе это высказать, ффу.

— Я так и знала! — потрясенно прошептала Скалли. — Вот к чему ведут все эти увлечения граффити! О Скиннер, Скиннер, как ты пал! Ведь это же подрыв авторитета всего нашего Бюро! А если о пагубной страсти нашего шефа узнают в Белом доме? Вазы, магнолии, непарные шелкопряды… Самцы.

— Самцы, Дэйна, это прерогатива Тоники Плевински. Ты сама сказала, что их рисовала она.

— Это дела не меняет. Ты понимаешь, что может разгореться скандал похлеще того, который возник, когда мы с тобой пустили в Интернет материалы о Розуэллской летающей тарелке, якобы потерпевшей крушение и на поверку оказавшейся старым русским метеоспутником! Нас опять уволят! И где мы с тобой, Молдер, найдем работу? Пиццу будем разносить?

— Зачем ты так сразу… — укоризненно сказал Молдер. — Слишком мрачная перспектива. И потом, что такого? Ну рисует заместитель директора ФБР мелками на полу в своем кабинете — и пусть себе!

— Но я же обязана доложить в вышестоящие инстанции, согласно параграфу четвертому, пункту…

— Ай, Скалли, кому это нужно?! Зачем, как говорят эти ужасные русские, vinosit' sor iz izbi. В общем, пусть эта информация останется между нами двумя…

— Кхм, сэр…

— Тремя. Извини, Чарли. Я же не стал собирать компромат на Скиннера после того, как он мне впервые предложил…

— Что?!

— Поиграть с ним в железную дорогу. И я играл с ним, Скалли! И не стыжусь этого! Кстати, дорога просто отличная. Паровозики такие блестящие, семафоры отделаны красным деревом. У меня в детстве такой дороги не было. Скиннер, кстати, сказал, что и у него тоже.

— Какой ужас!!! — потрясенно прошептала Скалли. — И я только сейчас узнаю о тебе т а к о е… Как ты мог молчать?!

Молдер смешался. А Скалли вдруг выдала небывалое:

— Я все поняла! Это воздействие!

Молдер вытаращил на нее свои контактные линзы:

— Какое воздействие?

— Психонейролингвистическое! Или онейрокоррекционное! Направленное на Скиннера, Тонику и на тебя, Молдер! Возможно, вас просто зомбируют, но скорее всего…

— Дэйна, ты порешь чушь. Да Скиннеру просто скучно сидеть целыми днями в своем кабинете, вот он и развлекается, как может. А Тоника раньше работала воспитательницей в учреждении для детей с задержкой умственного развития. Потому после и перевелась в ФБР. Это она посоветовала нашему шефу нейтрализовывать негативные эмоции при помощи художественного творчества и игр. Между прочим, Скиннер еще классно лепит фигурки из пластилина. И делает аппликации из цветной бумаги. У меня дома уже две его работы на стенке красуются — одну подарил в честь Дня независимости, а другую на Новый год. И крокодил пластилиновый стоит. Почти в натуральную величину.

— В натуральную величину крокодила? — восхитился йети.

— Нет, — смутился Молдер. — В натуральную величину пластилина.

Дэйна Скалли грозно притопнула каблучком.

— Молдер, ты меня не убедил! Я продолжаю настаивать на версии психокоррекционного воздействия!

— Дэйна, опомнись, да кто может на нас со Скиннером такое воздействие оказать?! Зная нашу с ним чугунную психику!

— Кто угодно! — вспылила Скалли. — Пришельцы! Колдуны вуду! Маньяки-гипнотизеры! Исламские террористы! Наконец, просто русские! Пойми, Молдер, это явное нарушение психической нормы — когда взрослый человек принимается рисовать, лепить пластилиновые фигурки, играть в железную дорогу! И делает это не с какой-то определенной целью, а просто так! Да еще на рабочем месте! И в рабочее время!