А пресловутые «все остальные» только диву давались, как такого идиота еще земля носит. И судьба терпит.
Опять-таки судите сами…
Зачат Трифон Вамбонгович был под золотые фанфары Олимпиады-80. Его юная (в ту пору) мама, кандидат в мастера спорта по толканию ядра, воспылала внезапной, короткой и, к счастью, взаимной страстью к выходцу из дружественной Африки, непревзойденному чемпиону по русским шашкам, Вамбонге Найре-Оглоэде. Разумеется, в олимпийскую программу турнир по русским шашкам не входил, и Вамбонга Найра-Оглоэда просто приехал в составе кучной и шумной африканской спортивной делегации, но это вовсе не помешало ему в рекордные сроки пленить могучую русскую красавицу. Из-за частых отлучек в Олимпийскую деревню к дружественному африканцу мама Трифона не смогла качественно толкнуть ядро, вылетела из состава сборной, а заодно и из комсомола — за аморальное поведение. И тут же судьба скорчила новую гримасу: Вамбонга вместе с делегацией воротился в родимую Африку, оставив русской возлюбленной пару сувенирных масок из эбенового дерева, старый гульфик из листьев травы запарибодягу, а также возможность сетовать на судьбу матери-одиночки.
Впрочем, сетовать пришлось недолго. Мама Трифона была не просто красавицей-спортсменкой, но и женщиной чудовищно ядерного темперамента и потому, несмотря на отягощающее обстоятельство в виде крикливого младенца, сумела выйти замуж за респектабельного пятидесятилетнего стоматолога Авессалома Штокмана. Едва грянула перестройка, стоматолог Штокман отбыл на историческую родину, прихватив с собой коллекцию золотых зубных коронок и ядерную маму Трифона. Самого же мальчика оставили какой-то дальней родственнице, живущей в унылом и подернутом мещанством городке со звонким, как комсомольская путевка, названием Кимовск. И опять-таки Трифону несказанно повезло. С родственницей. Потому что оказалась она, Октябрина Павловна Мусагетова, директрисой местной школы искусств и вообще дамой, крепко двинутой всем прекрасным и вечным. Так что юному Трифону пришлось последовательно пройти адовы круги обучения скрипке, вокалу, основам танца, живописи, ваяния и даже актерского мастерства. Но ничего путного из этого не получилось: с музыкальным слухом у мальчика были серьезные и неразрешимые проблемы, балет отпал сам собой, едва Трифон перебрал с весом (и продолжает перебирать до сих пор), а неудачных живописцев да скульпторов и без того на душу населения приходится больше, чем каких-нибудь тестомесов или патронажных сестер. Таким образом, потомку далекого африканского друга остался только театр. И Трифон, человек по натуре чрезвычайно рассудительный, решил, что любовь к театру вполне соответствует его внутренним представлениям о творческой свободе. Правда, любовь эта была не совсем взаимной. Потому что Трифон (если кто этого еще не понял) был негром.
Очень, кстати, эффектным негром с ботинками сорок седьмого размера и одеждой размера этак шестидесятого. И ростом под два метра. И головой с копной черных толстеньких косичек. В общем, эдакий ласковый кофейный бегемот с томными глазами, напоминающими два кило грильяжа в шоколаде.
И как, скажите, этому бегемотику играть на сцене, допустим, Гамлета? Или Чацкого? Это ж какой хохот поднимется в зале, если здоровущий негр выйдет на подмостки в роли чеховского дяди Вани?! Спектакль насмарку, сборы нулевые.
Эй, вот только не надо про расизм и все такое! Если герой негр, то автор это не сам придумал. Кому не нравится — можете дальше не читать. Ксенофобы!
Хотя, конечно, были в негромкой актерской карьере Трифона два светлых, в смысле положительных, момента. Роли Отелло и Тома (из известной «Хижины»). Но и тут не все получалось гладко. Дядя Том в исполнении Трифона выходил не заморенным плантаторами хиляком, а роковым мужчиной, вождем бунтующих масс, что противоречило авторской концепции. А шекспировский мавр получался настолько устрашающим, что актрисы, исполняющие роль Дездемоны, все поголовно начинали визжать, едва дело доходило до известной кульминации. Потому как страшно: вдруг не рассчитает силу и натурально придушит своими здоровенными ручищами, которыми впору лишь бамперы у автомобилей мять!
Не сказать чтобы Трифон воспылал любовью к сценическим подмосткам с самого нежного возраста. Даже наоборот. Насильственное приобщение к прекрасному так разозлило нашего героя, что он, едва окончив школу, снес на помойку все свои нотные тетради, ксилофон и скрипку (что потом кричала ему родственница, даже представить страшно!). И уехал в областной центр, поступил в университет, на очень далекий от искусства факультет точного машиностроения по специальности «тара и упаковка». Тара с упаковкой были выбраны опять же в пику родственнице: мол, мечтаешь сделать из меня Карузо, так нет, буду заниматься вопросами использования ящиков, бочек и всевозможной бечевки! Но Трифона ждало жестокое изумление, когда с началом занятий он узнал, что избранная им специальность касается отнюдь не упаковочной бумаги для подарков, а самых натуральных гильз для патронов и снарядов! И по окончании университета ждет Трифона работа на каком-нибудь секретном оружейном предприятии, подписка о неразглашении и невозможность выехать за границу!
Читать дальше