Андрей Егоров: Убить родного дедушку

− Хорошо стреляешь, наверное? – поинтересовался Виталик.

− Я?! Первый раз ружье в руках держу. К тому же, патроны холостые.

Он удивился.

− А откуда оно тогда взялось?

− Приятель привез.

− Лепешев, что ли?

Тут уже пришла пора удивляться мне.

− Ты знаешь Лепешева?

− Ну, да. Он мне в твоих теориях разбираться помогает. Клевый дедуля.

Юный Вовка, любитель не только точных формул, но и женских прелестей, настолько не вязался с определением «дедуля», что я хмыкнул.

− И я, значит, тоже дедуля?

− Ты – нет… Ты же помер давно, – сказал внук. – Я тебя и не знал совсем.

− Как это помер?! – возмутился я. – Вот так вот взял – и помер? А памятник мне поставили после смерти? – Родился неожиданный вопрос.

− Какой еще памятник? Нет у тебя памятника.

− А как же машина?! – вскричал я, раздосадованный до глубины души. – Ведь я же изобрел машину времени!

− Отец говорит, что машина – это наша семейная тайна.

− Как это так? О ней что, никто до сих пор не знает?..

− Он сказал, что пока недоработана теория, включать ее было безумием. И еще сказал, что твое открытие плохо отразилось на нашей семье.

− На нашей семье? Он так и сказал? – я задумался. Что не так с нашей семьей? У меня есть внук. Судя по всему, смышленый парень. Правда, решил экспериментально проверить, что будет со временем, если он застрелит дедушку. Но винить его за подобную пытливость ума вряд ли можно. У него кровь настоящего экспериментатора. Я тоже был готов уничтожить все человечество, лишь бы узнать, работает ли моя машина.

В кабинете вдруг громыхнуло, и кто-то отчетливо выругался.

− Что это? – спросил Виталик.

− Не знаю. Погоди-ка, сейчас проверю.

Я направился в кабинет, распахнул дверь и остановился на пороге. Кто бы это ни был, он ничего не тронул – бумаги были сложены на столе в идеальном порядке, книги стояли на полках, экран ноутбука светился цифрами. А вот окно оказалось распахнуто настежь, значит, неизвестный выбрался через него наружу. Я выглянул без особой надежды увидеть, кто именно забрался внутрь дома-машины – вся восточная сторона участка поросла густым ельником, в нем можно было без труда укрыться. Кто бы это ни был, он так и поступил.

Когда я вернулся в гостиную, внук выглядел взволнованным.

− Я слышал скрип шагов, – сказал он. – Кажется, кто-то есть наверху. И там, в прихожей тоже.

− Ты уверен?

− Как будто в этом старом доме полно привидений. Я кино смотрел. Стра-ашное.

− Это для тебя он старый. И вообще, это не дом, а машина, – напомнил я. – Ума не приложу, когда это привидения успели здесь поселиться. Ведь построил я ее совсем недавно. Скорее всего, соседские мальчишки. Они обрывают яблоки в саду и огурцы на огороде. Наверное, вошли во вкус, решили, что и в доме есть чем поживиться.

− Давай я пальну по ним из ружья, как ты во взрослых соседей, – предложил внук. – Будет здорово. Ты расстреливаешь взрослых, я тех, что помоложе.

− В мальчишек? Пожалуй, не надо, – я понял, что подаю подрастающему поколению нехороший пример. – Заметь, я стрелял над головами. И только для того, чтобы пресечь деструктивные намерения этих темных людей… На самом деле, я вовсе не собирался причинить им вред. Они же не виноваты, что их нейронная сеть недостаточна совершенна, чтобы заниматься чем-то стоящим, физикой, например. Это, знаешь ли, не каждому дано. Так что отец? Он занимается физикой?

− Папаша у меня полный бездарь!

− Об отце говоришь! – возмутился я. – Он тебя родил, воспитал… хочет в люди вывести. Пожалуйста, будь повежливее.

− А что? Я правду говорю. Он собирался твое дело продолжить, а сам не может разобраться даже в элементарных вещах. Отправился в прошлое, чтобы попросить бабушку отговорить тебя включать машину. Но ведь он мог попасть только в то время, когда машина была уже включена. Ну, как можно так плавать в теории? Это же просто тупость.

− О какой именно теории ты говоришь?

− О твоей. Он и сам теперь согласился, что для него все твои гипотезы – темный лес. Даже я уже дальше продвинулся, чем папа. Приходится ему растолковывать кое-что, по его просьбе. Лепешев на папу давно рукой махнул, говорит, ученый из него не получится никогда. Яблоко, говорит, от яблони слишком далеко упало. И еще – на детях гения природа отдохнула, и как отдохнула. Вот если бы ты был жив, мы бы с тобой дед таких дел наворотили.

Я поежился. Не слишком приятно снова слышать, что ты покойник, даже если твоя кончина случилась в отдаленном будущем. Впрочем, в отдаленном ли? Зато кое-что прояснилось – ясно, кто так перепугал Лиду, приятно осознавать, что опасность моей жене не угрожает.