Саша Гильен: Один на двоих

Саша Гильен

ОДИН НА ДВОИХ

Я побыл возле Чарльза Клейнголда еще минут двадцать после того, как он скончался на своем диванчике в гостиной. И не то, чтобы я особо сентиментальничал по поводу его смерти; просто было хорошо и уютно в тихой комнате, и мне очень уж не хотелось возвращаться и начинать все с начала с кем-то другим. Надо было передохнуть. Я знал, что, как только его мозг перестал получать кислород, маленький красный сигнал загорелся над именем Чарльза на огромном табло и начал мигать, и они теперь трезвонят вовсю, пытаясь найти меня и всучить новое задание.

"Да хоть узвонитесь вы, - думал я, глядя на него, лежащего с открытым ртом. - После тридцати пяти лет, проведенных с Чарли, несколько лишних минут ничего не значат. Эх, бедолага Чарли, мы ведь, бывало, неплохо веселились с тобой...".

Ну, в конце-то концов я, разумеется, вернулся. Все осталось почти по-старому. Большое табло все так же поблескивало, а ребята суетились, бегая по нему взад и вперед, и заменяли старые таблички с именами на новые. Старые таблички отправлялись в архивы, там их раскладывали по полочкам в алфавитном порядке, а как только становилось известно о возможности новых зачатий, сразу выдавались очередные задания, а на табло под ровно горящей лампочкой вставляли свежую карточку с именем. Пожалуй, с тех пор, как я был тут последний раз, стало больше народу. Все-таки тридцать пять лет и опять же так называемый демографический взрыв. Ну и, конечно, наш отдел, отдел, которому так и отказывают во всех просьбах и не увеличивают штатов. Скрипим потихоньку, делаем, что можем, но с каждым годом дела идут все хуже.

Затрещал громкоговоритель, и я услышал, как директор называет мой классификационный номер: "Э-Аг 477, Э-Аг 477! Явитесь в кабинет начальника отдела для получения задания". Никакого тебе перерыва между сменами. Вот что значит иметь литеру "Э" в классификации. Прямиком из трупа в яйцо, и не дают даже отдышаться после очередной заварухи.

- Входи, входи, сынок, - сказал начальник отдела, когда я открыл дверь кабинета. - Ты славно поработал с этим парнем, как его, Корнголдом.

- Клейнголдом.

- Ну да, да, а впрочем, какая разница. Я не знаю, что это его решили убрать так быстро? Да я и не спрашиваю: мое дело выдавать задания. Еще и помощника моего убрали, как назло, лет пять назад. Не знаю, как самому-то продержаться.

Я вдруг увидел, что он очень измотан, и был рад, что меня-то миновала чаша сия, не надо торчать целыми днями в конторе.

- А это твое новое задание, - сказал он, доставая голубой конверт из ящика стола. - На этот раз восемьдесят девять лет, так что времени хватит, развлекайся.

Выйдя из кабинета, я вскрыл конверт и вынул сложенную вдвое открытку. Звали его Артур Мэхью, Калифорния, Бэлл-Эйр, проезд северный Глентвилл. Уж теперь-то я, с этим адресом, по крайней мере при деле. Остается только позаботиться о том, чтобы состоялась маленькая аккуратная беременность, и можно будет немного передохнуть. Мы всегда оказываемся на месте как раз тогда, когда оплодотворяется яйцеклетка, ну, и пока она развивается, особых дел не бывает. Основная работа начинается уже после рождения.

Зачатие прошло без сучка и задоринки, несмотря на попытки мистера и миссис Мэхью предохраняться. Я спокойненько расположился, намереваясь отдохнуть месяцев девять, чего мне так не хватало после весьма беспокойной жизни Чарли Клейнголда.

- Мне кажется, произошла какая-то ошибка, - услышал я чей-то мерзкий голос.

Я обернулся и увидел бледного, тщедушного типа с удивленным выражением на длинном лице.

- Да уж, похоже на то. Ну, и что ты тут делаешь?

- Это мое задание. - Он протянул мне свою карточку. И действительно, она была выписана на Артура Мэхью. Тот же адрес, но код - 3-Ин 843. Какой-нибудь наш коллега, клерк, а может, и сам директор что-то там перепутали, и нам выдали одинаковые задания. Самое смешное было в классификациях. Его классификация обозначала, что он - Замкнутый Интраверт, то есть застенчивый, сосредоточенный на самом себе. А я - Агрессивный Экстраверт, направленный на внешний мир и интересующийся только собственным благополучием эгоист.

Усугубляло ситуацию то, что мы сможем разобраться с этим недоразумением лишь тогда, когда замигает на большом табло маленькая красная лампочка Артура Мэхью, не раньше.

- Знаешь, приятель, - сказал я ему, - контора наша редко попадает впросак, но на этот раз нам явно не повезло.