Николай Горькавый - Астровитянка

Пул журналистов издал одобрительный гул.

— Ладно! — под давлением прессы решился коммодор Юр и озадаченно посмотрел на Никки. — Я сокращаю свой заключительный обзорный доклад и даю вам десять минут в последней сессии.

— Отлично! — сказала радостно Никки и быстро поцеловала коммодора Юра под седой висок поцелуем внучки, вызвав дополнительное веселье публики.

— Никки, что вы думаете о своей победе в Лунной Регате? — громко спросил журналист с большой камерой.

— Это оказалось выгоднее, чем подрабатывать в пиццерии, — серьёзно сказала Никки.

— Зачем вам нужно выступление на такую заумную тему? — крикнул обозреватель Главного Лунного телеканала.

— Для оживления школьного сочинения «Как я провела лето», — продолжала быть невозмутимой девушка.

— Будь я проклят, но эта Маугли с астероида крутит событиями, как хочет. Она переигрывает всех на несколько ходов в какую-то неизвестную нам игру, — мрачно пробормотал седой и лохматый журналист из «Внеземного Аналитика» молодому напарнику. — Я гляжу на эту мисс и чувствую себя деревенским простофилей с раскрытым ртом…

Победа в Регате вынесла Никки на пик популярности среди эйнштейнианцев. Где бы девушка ни появлялась, её встречали овациями и приветственными криками. Всё успокоилось достаточно быстро только по одной причине — студенты разъехались на каникулы. Дзинтара приглашала Никки и Джерри погостить к себе в замок, но Никки, поблагодарив, отказалась — как и от десятка аналогичных предложений однокурсников. Последний год был так насыщен общением с множеством людей, что девушка-Маугли испытывала настоятельную душевную потребность побыть в относительном покое и одиночестве. Она всё чаще и с удовольствием вспоминала беззаботную атмосферу прошлого лета, когда они с Джерри замечательно проводили время в безлюдном Колледже.

В общем, Никки и Джерри остались на лето в Колледже, о чём совершенно не жалели. За столом они сейчас сидели вдвоём — Хао и Дзинтара уже улетели к родителям.

С призовыми миллионами Никки рассталась мгновенно — не слушая никаких возражений Джерри, она, с помощью адвоката Дименса, погасила кредиты за свой астероид и вирджинский дом Джерри. И конечно, она с облегчением заплатила за второй год обучения в Колледже за обоих, после чего на её банковском счёте снова остались сущие мелочи.

Наконец ей надоело слушать сетования друга.

— Ты забыл, что это твоя работа с компанией «Лунотел» принесла нам процессоры A9? Этим ты спас Робби и меня. Ты спас мне жизнь! И даже не раз, Джерри-лев… Сколько это может стоить? — и Джерри заткнулся.

Весь июль Никки работала по несколько часов в день с Робби. Электроны вихрем носились по его контурам, без устали сортируя миллионы цифр, и эти таинственные расчёты выплёскивались на Никкин рабочий экран многочисленными змеящимися кривыми, выгибающими кошачью спину трёхмерными поверхностями и молекулярными моделями, кутающимися в электронные облака. Друзья готовились к докладу на августовском симпозиуме Спейс Сервис — видно, Никки хотела как следует оживить своё школьное сочинение о лете. Они с Джерри находили время и для прогулок в лесу, полётов на крыльях, для книг и фильмов, так что каникулы проходили просто отлично. Но после Бала Выпускников Никки стала смотреть на Джерри другими глазами, и ей не давал покоя многозначительный факт. С той памятной беседы на ночном пляже они вернулись к дружеским отношениям. Но — и только: Джерри всегда держался с нею как джентльмен… Как школьный друг. И всё. И чем дальше, тем больше это смущало Никки. Слава Андромеде — обольстительницы Колледжа разъехались по домам, и у неё было время поразмыслить обо всём спокойно.

В середине июля они с Джерри полетели в Луна-Сити и зашли в зоопарк. Никки впервые в жизни увидела — и долго не могла прийти в себя от этого зрелища — царственных львов и гигантского слона, единственного на всю Луну. А смешные чёрно-белые китайские панды, сладко спящие в бамбуковых зарослях! Никакие они не медведи, а просто пара фантастически толстых двухцветных белок… Девушка заразительно хохотала над забавными стройными сусликами-миркатами, стоящими на задних лапах и всё время пугливо осматривающими окрестности, хотя на них в жизни никто не нападал… Правда, носорог навёл на Никки грусть — он злобно таращился из мрачного бетонного загона с толстыми железными прутьями и выглядел ужасно. Жираф с мозолистыми коленками тоже не излучал счастья в высоком, но тесном вольере.