Дино Динаев - Киборги не умирают

На Рикосте все имело неторопливый плавный характер.

Мерно текущие реки необычной глубокой голубизны. Глянец застывших зеркальных прудов. Абсолютная тишина. Нет лесов, даже кустарников, чтобы шелестеть, шуршать, с шорохом ронять листья и ветки. Единственное портящее общее впечатление — выжженное пятно на месте «Фалкона» после удара орбитальной платформы.

В последнем и единственном выпуске «Фалкона» было пятеро. Уцелел он один — Антон Воронин. Он же Тони-Ворон. И судя по всему ненадолго. Антон оглядел застывший перед ним расстрельный взвод.

Существовало мнение, которое Антон считал глубоко ошибочным, что киборги не боятся смерти. Он как-то спросил у сержанта Крауча, что такое смерть.

— Когда кого- то убивают, у него отлетает душа, — пояснил тот и от души заржал. — Тебе виднее, ты один раз ее уже терял.

Антону было бы неприятно, если бы из глубоко сбалансированной и отлаженной системы отлетела какая-то часть. Ведь это означало явный дисбаланс и потерю целого ряда характеристик. Он тщетно пытался выяснить, на сколько байт тянет "душа".

Излишняя информация его и погубила, что-то не срослось в его тестах, и из «Фалкона» он был с позором изгнан. По идее его должны были утилизировать, но все уперлось в деньги, своего кратера на Рикосте не было, а везти далеко его никто не стал.

Он сам выбрал этот Богом забытый мир, чтобы его оставили в покое. На Шарагде было полностью под запретом огнестрельное оружие, всех нарушителей расстреливали спутниковые стрелковые комплексы «Гранат», сканирующие все сектора, за исключением Большой Зыби, да пожалуй, Перегона. Но это и без спутников гиблые места.

Антон стоял на вершине рукотворной насыпи, на краю пятиметрового рва, опоясывающий столицу. Истрескавшееся глинистое дно рва блестело от тонких проволок примитивных растяжек и бугрилось в местах установленных мин, снабженных тепловыми и объемными сканерами.

Уцелеть внизу даже при наличии скелета и черепа из вечного материала было нереально. Кости в разряде свойств не имели способность к разрушению, лишь гнулись, мышцы были сплетены из нейтритовых волокон, но суставы в силу функционального предназначения не имели жесткую сцепку и не смогли бы долго это предназначение исполнять. Это, наверное, было бы то еще зрелище, когда бы он некоторое время бежал в сплошных разрывах, пока не превратился в бесформенный ком, бессильный двинуться, но все соображающий.

Воронин допустил единственную ошибку: он не смылся вовремя. А уже после того, как офицеров 12-го отдельного мотодесантного шахского полка имени Мазы Великого, имеющих инопланетное происхождение, арестовали и стали расстреливать по одному, было уже поздно.

У Антона было подозрение, что таким образом хотят прикрыть его собственную дезактивацию, впрочем, у него не настолько было развито самомнение, чтобы считать, что из-за единственной его не совсем человеческой жизни, прерываются десятки других.

Когда Антона вытащили из постели, на нем были одни лишь шальвары. Самое прискорбное, что у него забрали флип, по которому он мог связаться с Иваном. У него имелся внутричерепной коммуникатор, но он оказался чересчур слабосильным, чтобы пробиться сквозь экранирующие стены Аль-Кахтани.

Расстрельная команда состояла из одних уржумцев. Настоящие дикари размерами чуть превосходящие нормальных людей, и от этого выглядящие настоящими монстрами. На них тоже одни штаны, только кожаные. Черные, забрызганные кровью, тошнотворно пахнущие. Торсы в узлах мышц в шрамах, как боевых, так и ритуальных. Длинные немытые волосы заплетены в косы по числу убийств.

Насупленные лица с выступающими надбровными дугами, с толстых губ, пережевывающих чачу, выступает зеленая слюна, которую они часто сплевывают тягучими плевками.

В арбалеты, не спускаемых с Антона, уложены толстые болты с зазубренными наконечниками, не отмытыми от предыдущих жертв, с засохшей кровью и вырванными сухожилиями. От уржумцев тошнотворно веет смертью. Это единственное, что они умеют делать. У этого самобытного гордого народа нет промышленного производства или каких-либо хозяйств по производству продуктов питания. У них ничего нет, кроме самобытности, гордости и патологического умения умерщвлять себе подобных.

Чуть позади расстрельной команды реет в воздухе боевой спилер. Подвески его пусты, но при массе в 15 тонн он и без боезапаса раскатает Антона в блин.

Командовал казнью некто Эргерон, остальные уржумцы никоим образом не претендовавшие на победу в конкурсе красоты Мистер Галактика, выглядели по сравнению с ним писаными красавцами, элитными проститутами с «Пантеры». Дыхание по-звериному шумно вырывается из носа размером в пол-лица, свирепый малоосмысленный психопатический взгляд.