Роберт Хайнлайн - Переменная звезда

– Джоэль…

– Ладно тебе. Что такого страшного? Послушай, давай знакомиться заново. Привет, я – Джоэль Джонстон с Ганимеда. А ты…

Она так долго и так растерянно смотрела на меня, что я начал беспокоиться – что же она мне скажет. Я не мог вспомнить, чтобы раньше ее что-то так сильно смущало, а тем более – так долго. Мне многое нравилось в ней, и в частности то, что она всегда знала, что хочет сделать в следующую минуту. Наконец она зажмурилась, глубоко вдохнула, выдохнула, расправила плечи, открыла глаза и встретилась со мной взглядом.

– Очень приятно познакомиться с вами, мистер Джонстон. Меня зовут Джинни Конрад.

Пару секунд ничего не происходило. А потом у меня сами собой вздернулись брови и бешено заколотилось сердце. Это было невозможно.

– Но ты не…

– Я из семейства Конрадов, – подтвердила Джинни.

Нет, это было совсем уж невероятно.

– Это правда, – сказала она. – Мой отец – Альберт Конрад. Третий сын Ричарда Конрада.

– А ты – Джинния Конрад из семейства Конрад, – сказал я.

Она кивнула.

Я не то чтобы упал в обморок, но хорошо, что я сидел в кресле, пристегнувшись. Из головы у меня, как вода из раковины, словно бы разом вытекли мозги.

"Жутко богата", – сказала она. Вот-вот, а Млечный Путь жутко здоровенный!

Информационно-промышленная империя Конрадов была крупнее всего, что принадлежало семейству Ротшильдов, Ганзейской Лиге, компании "Кинетик Сайенсиз Интерплэнетэри" и концерну "Роллс-Дэву", вместе взятым, а величиной едва уступала Солнечной системе. До начала эры космических полетов ничего подобного существовать не могло – а может быть, это стало неизбежным на первом же году этой самой эры, когда Лесли Лекруа еще не успел заглушить двигатель "Пионера", совершив посадку на девственную поверхность Луны. Конрады представляли собой династию возрастом в сто пятьдесят лет, и каждый член этой династии символизировал богатство, могущество и влияние, сравнимое с теми, какие были присущи в свое время компании "Гудзонов Залив" или "Гарриман Энтерпрайзиз". Комплекс интересов этой империи простирался от научной станции на Меркурии и снятия пенок с облака Оорта [5] Кометный резервуар, находящийся на расстоянии более ста тысяч астрономических единиц от Солнца, названный в честь его первооткрывателя, голландского астронома Яна Хендрика Оорта (1900 – 1992). до изучения межзвездного пространства на расстоянии в шестьдесят пять световых лет от Земли. На данное время более десятка звездолетов летели туда или обратно, а восемь (из восемнадцати улетевших) уже благополучно вернулись из полетов, и пять из них доставили те или иные Крезовы сокровища. Три из этих звездолетов принадлежали семейству Конрад.

Джинни дала мне минуту – то есть я точно не мог бы утверждать, сколько времени я приходил в себя.

– Послушай, – проговорила она. – Мне надо совершить посадку. Смитерс мне не зря об этом напомнил. Мы не любим… тут парить. Это выглядит несколько подозрительно.

– Ладно, – сказал я – просто так, чтобы сказать хоть что-то. – А "здесь" – это где?

– Через минуту отвечу. "Сильвер", ты свободен.

– Слушаюсь, Джинни, – ответила машина. Джинни потянула за себя ручку управления, и мы с такой скоростью рванули вниз с трехкилометровой высоты, что у меня защемило сердце.

А потом чуть было не случился инфаркт – когда земля полетела нам навстречу, а Джинни вовремя не затормозила. Мы должны были разбиться…

…Но пролетели прямо сквозь воображаемый ледник…

…И оказались в глубоком ущелье, дно которого поросло пышной зеленью и так и манило к себе, а самым приятным было то, что до дна оставалось еще несколько сотен метров. Джинни образцово посадила машину на маленькой полянке, которую сверху было трудно выделить среди десятков других, похожих на нее, – по крайней мере мне это сделать было трудно. Но в то же мгновение, как только Джинни заглушила двигатель, из земли выросли шланги и кабели и принялись подкармливать "Сильвера". Впереди лежал здоровенный валун. У меня на глазах в нем открылся огромный дверной проем.

– Мы здесь, – сказала Джинни.

– Я тебя еще раз спрашиваю: где находится это "здесь"?

Она покачала толовой:

– Не находится.

– Не находится что?

– Не находится нигде.

Я повернул голову так, чтобы видеть Джинни краешком глаза.

– Это не находится нигде, – словно эхо, повторил я.

– Именно так.

Я зажмурился. Если бы я остался дома, на ферме, сейчас я бы уже имел от урожая столько прибыли, что мог бы себе позволить нанять работника. Это, в свою очередь, позволило бы мне немного освободиться от работы и начать ухаживать за какой-нибудь девушкой – на космическом фронтире на добрачные отношения смотрели более снисходительно, чем на современной Земле.