Роберт Хайнлайн - Переменная звезда

Когда я проморгался, то разглядел собственную руку от локтя до кисти. Пальцы все еще сжимали бутылку. Я переместил свое сознание, стал бутылкой и ухитрился отыскать то, что еще недавно было моим ртом. "У меня есть рот, – решительно сказал я себе, – и я не должен орать". Я поднес бутылку к губам. Однако это заставило меня снова попытаться стать самим собой, дабы в полной мере оценить второй глоток. При этой попытке я как-то вдруг потерялся. Какое-то время я обшаривал ноосферу в поисках себя, но потом решил послать эти старания к чертям собачьим и просто обнял темноту. Темноту очень здорово обнимать. Можно рассчитывать, что она останется темнотой.

За этим следует серия бессвязных отрывочных воспоминаний о событиях, настолько невероятных, и действиях, столь для меня не свойственных, что, честно говоря, я не уверен в том, что все это на самом деле происходило, возможно, это были галлюцинации или какая-то комбинация реальности с бредом.

Я вполне готов, к примеру, поверить в то, что в какой-то момент я опрометью мчался по движущемуся тротуару на Грэнвилл-стрит, расшвыривая пешеходов, как окурки, и при этом вопя: "Я – Прорад из клана Прорадов! Что бы с вами ни случилось, я не виноват!" Но разве можно хоть капельку поверить в то, что я (как на том настаивает память) в это самое время пожимал руку обезьяне? Откуда она взялась, эта обезьяна? И куда девалась?

Точно так же представляется невероятным и то, что я вызвал на поединок полдюжины славных ребят за то, что они посмеялись надо мной в Чайнатауне. Движущаяся дорожка на Грэнвилл-стрит ведет в ту сторону, а я был в убийственном настроении. Но как я мог уцелеть… без синячка, без царапинки – вот этого я никак не могу ни вспомнить, ни представить себе. У меня не было ни оружия, ни опыта в единоборствах, и при этом я, выходец с Ганимеда, никак не могу похвастаться мощной мускулатурой. (Кстати говоря, я никак не мог понять, почему Чайнатаун до сих пор так называется, если учесть, что уже намного дольше столетия население Большого Ванкувера не меньше чем на шестьдесят процентов состоит из китайцев. Не знаю – может быть, деление города на гетто становится забавным после того, как гетто фактически исчезают. А может быть, в этом названии кроется что-то вроде: "Не забывай!")

И если я попал в Чайнатаун пешком – у меня не было денег на такси и на прочий общественный транспорт, – то спрашивается, как в мгновение ока я мог очутиться на другом конце города, на пляже Спэниш-Бэнкс, и смотреть на целый корабельный город, Литтл-Конг, стоящий там на якорях и сияющий на солнце? Там кипела и бурлила необузданная индустрия обреченных. Насколько я мог судить, там люди продавали друг дружке морскую воду, но вкладывали в это все свои силы, и каждый из них мечтал в один прекрасный день окучить рынок. Когда на берег сошло несколько вьетнамцев, я перегнулся через парапет и попытался извиниться перед ними за то, что у меня не хватило духу стать Конрадом и тем самым разрешить политико-экономические проблемы, из-за которых они угодили в эту ловушку. Но помешал языковой барьер. Они не разговаривали на бейсике [12] По всей видимости, имеется в виду вымышленный язык вроде эсперанто, а не один из ранних компьютерных языков. , я не знал ни слова по-вьетнамски, и в итоге я каким-то образом купил у них баллончик со спреем без этикетки – с каким-то пойлом еще более дьявольского свойства, чем "Метакса". Может быть, они все-таки поняли, что я им хо тел сказать.

Я помню первый удар. Это трудно забыть даже человеку в моем состоянии – и после этого остался только крошечный обрывок воспоминаний. В реальность этого верится с большим трудом.

Я почувствовал, что меня знобит. Из-за этого мое сознание прочистилось настолько, что я заметил, что нахожусь на западной окраине Стэнли-парка, на полпути к верхушке очень и очень высокого дерева. Как я добрался до парка от Спэниш-Бэнкс пешком? Уговорил кого-то подвезти меня? Проехал "зайцем" на автобусе? Телепортировался? Не имею ни малейшего представления.

Оценивая все эти события ретроспективно, можно четко заключить, что я намеревался свести счеты с жизнью. По идее, ганимедцу больше незачем лезть на высоченное дерево на Земле. Поразительно, как мне только удалось забраться на такую высоту – ведь я в жизни не лазил по деревьям. Должно быть, меня отвлек потрясающий вид на пролив Джорджия и далекий остров Ванкувер, едва заметный на горизонте, а за ним – пролив Хуана де Фука, Тихий океан, а уж дальше – Владивосток.