Сергей Волков: Чингисхан. Книга первая. Повелитель Страха.

Поодаль прохаживается милиционер в светлой рубашке и фуражке с белым чехлом. Он косится на певца и его слушателей, но не подходит.

Вместе с толпой гостей столицы ныряю в здание вокзала. На больших часах половина восьмого утра. Первым делом мне надо найти телефон и позвонить. Номер я помню наизусть. Как добраться до нужного дома, мы с мамой выяснили по старой, десятилетней давности, карте Москвы. Ленинградский проспект начинается от Белорусского вокзала.

— А уж до восемнадцатого дома ты и пешком дойдешь, — сказала мать. — По правой стороне номера четные — не ошибешься.

В общем, надо позвонить — и можно ехать на станцию метро Белорусскую.

Телефоны, обычные автоматы, упрятанные под невиданные мною, футуристические колпаки из толстой пластмассы, обнаружились в фойе вокзала. Поверху шла непонятная надпись: «таксофон». Я с минуту потоптался рядом, пытаясь понять, чем этот самый таксофон отличается от обычного городского телефона, но никаких отличий не заметил. Подходит человек, опускает «двушку», набирает номер, говорит: «Алло!».

И я делаю так же. Трубку берет мужчина:

— Да.

— Здравствуйте! Это Артем Новиков из Казани. Мы только вчера получили ваше письмо…

— Одну минуточку, — перебивает меня мужчина. В трубке слышится шуршание, какие-то щелчки, потом женский голос тихо, но твердо произносит:

— Да, говорите!

Снова представляюсь.

— Здравствуйте, Артем. Это Людмила Сергеевна. Очень хорошо, что вы приехали. Ждем вас к шестнадцати часам дня. Адрес знаете? Всего доброго…

«Вот это номер! — думаю я, вешая трубку. — Сейчас семь пятьдесят, до шестнадцати — восемь часов. И где мне шататься все это время? Тоже мне, родственнички… Могли бы и в гости пригласить…»

Тут я вспоминаю, что мать заказывала купить в магазине «Балатон» французскую тушь «Ланком», которая не течет и венгерский крем для рук. Под это дело мне выдано двадцать пять рублей, зашитых в носовой платок и прикрепленных булавкой к майке. Я до последнего отбивался от этого «старушачьего сейфа», но мать была непреклонной: «Знаешь, сколько в поездах жулья? Оглянуться не успеешь — без штанов останешься!».

День проходит, что называется, в бегах. В «Балатоне» туши не оказывается, но добрые люди в длинной очереди за кремом подсказывают, что «Ланком» можно купить во «Власте» на Ленинском проспекте. Загрузив в сумку две ароматно пахнущие детством баночки крема, мчусь в эту самую «Власту», оказавшуюся в конце широченного проспекта. Жара в Москве переносится еще хуже, чем в Казани. Я обливаюсь потом и дышу открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег.

За тушью приходится стоять почти два часа. В магазине очень душно. Мне жутко хочется пить. Я то и дело бегаю в соседний гастроном за лимонадом. Четыре бутылки «Золотого ключика» проявляют себя, когда до вожделенного прилавка остается человек десять. Тут уж отлучаться нельзя — пропустишь очередь, никто тебя потом не пустит. Мужественно терплю, мысленно проклиная всех тех эстетов, что придумали косметику и научили женщин ею пользоваться.

Из магазина я буквально выбегаю — терпеть нет никаких сил. Затравленно озираясь, вижу на другой стороне проспекта вывеску «Диетическая столовая». Благодарю всех богов на свете и мчусь туда. Народу в столовой мало, туалет свободен.

Мою руки, чинно беру поднос и иду на раздачу. Борщ — тридцать копеек, пюре за десять копеек с двумя паровыми котлетами по одиннадцать, винегрет за девять, компот за шесть, сочник за восемь. Итого восемьдесят пять копеек. При моей стипендии в пятьдесят пять рублей — дороговато. У нас в Казани я обычно обедаю за полтинник и там как-то… вкуснее, что ли?

С борщом покончено, берусь за второе. Да-а, а хлеба в московских котлетах поболе будет, чем в наших, казанских…

Потягивая компот, разглядываю людей за столиками. Мое внимание привлекает группа молодых парней с раскосыми глазами — Китайцы? Вьетнамцы? Монголы? Возможно, приехали сюда учиться или какая-то спортивная сборная. Есть ли спортивная сборная в Монголии? От этой мысли становится смешно — я представляю себе мрачных кочевников, плетущихся по тайге на низкорослых лошадях. Из динамиков, висящих на раскрашенных под русские березки столбах, слышится звонкий голос ведущей: «Продолжаем передачу «По заявкам радиослушателей». Сейчас по просьбе бригады буровиков из города Мегиона звучит песня «Надежда» в исполнении Анны Герман.

Смотрю на часы — ого, а времени-то уже без пяти три! Ставлю поднос с грязной посудой на ленту транспортера и спешу к выходу — через час я должен предстать перед своими никогда не виденными родственниками…