Мы совершенно уверены, что большинство любителей фантастики услышат впервые о многих советских писателях и книгах, прочитав большой критический обзор фантастики 20-х годов.
И наконец, отвечая на пожелания читателей, мы включили в сборник полную и вполне научную библиографию научной фантастики за два предыдущих года.
В. РЕВИЧ
Д. Биленкин ДЕСАНТ НА МЕРКУРИЙ
Полынов знал, что к психологам в космосе относятся с иронией. Прежде всего потому, что редко кто замечал их работу. И не случайно: плох тот психолог, чья деятельность заметна для окружающих.
В этом были, конечно, свои минусы. Когда человека брали в полет на должность “врача-биолога-психолога”, капитана несравненно больше интересовало, какой он врач и какой биолог. А зря! На последней конференции космопсихологов кем-то из выступавших был рассказан случай из практики. Ситуация была точно такой: чужая планета, посадка, нервная лихорадка пальцев… Психолог на том корабле был шляпой из шляп: хорошо зная капитана корабля Тугаринова, он тем не менее не удосужился провести профилактику. И в самый ответственный миг Тугаринов взял управление кораблем на себя!
Тугаринова вовремя оттащили. Но секунда, когда каггитан руководил спуском на Венеру, кое-кому стоила седины в волосах. Даже стажеру известно, что человек с его медлительной реакцией, неспешной сообразительностью просто не в силах сам, без участия автоматов посадить корабль на незнакомую планету, что взяться в такой ситуации за рули - значит прямехонько улечься в гроб да еще захлопнуть крышку.
Конечно, поступок Тугаринова объясним. Трудно, очень трудно покорно лежать в кресле, когда решается: чет или нечет, победа или гибель. Решается автоматикой. Взвоешь!
Не один Тугаринов, многие ворчали. А сорвался именно Тугаринов. Недоверие к автоматам? Ха… Не к автоматам, а к людям. Тем для космолетчиков безвестным, безымянным людям, которые делали всю эту аппаратуру. Тугаринова испортила былая слава - вот что. Высокомерие и самоуверенность таились в нем как болезнь; в опасную минуту наступил кризис.
И межпланетчик “погиб”. Ему запретили летать, поместили в санаторий “чинить нервы”.
Эти воспоминания всегда будили в Полыновe злость.
Нервы! Сколько можно доказывать всем и каждому, что они требуют неизмеримо большей заботы, чем механизмы? И на Земле и в космосе. Особенно в космосе. Ладно, пусть тот же Бааде считает психолога кустарем, пусть! Шумерин, конечно, не чета Тугаринову, но на всякий случай он, Полынов, обязан позаботиться, чтобы сейчас капитаном не овладели ненужные мысли.
– Интересно, - сказал Полынов, - каким окажется Меркурий?
– Обыкновенным, - ответил Шумерин, не задумываясь. Его руки отдыхали на подлокотниках кресла. - Мы знаем о Меркурии почти все. АМС-51, АМС-63, я уже сбился со счета, сколько их там побывало.
Бааде, севший было за расчеты, поднял голову.
– Ты, Михаил, не романтик. Сухарь ты. На встречу с новой планеты, - он важно поднял палец, - надлежит идти как на свидание с Прекрасной Незнакомкой.
Иногда трудно было понять: иронизирует Бааде или говорит серьезно.
– Правильно, - подзадорил Полынов, - пока не поздно - почитай Блока. Способствует настрою. А то какой в тебе будет азарт, когда ты впервые вступишь на Меркурий?
– К чему мне все это, я не мальчишка…
– А солидный капитан-межпланетник, - подхватил Полынов. - Между прочим, я однажды слышал хорошие слова: “Мы стареем потому, что стыдимся молодости”.
Шумерин что-то пробурчал и протянул руку к киберштурману, давая понять, что ему некогда.
– О, это колоссальная мысль! - проронил Бааде, качая головой.
– А вы вспомните, - не выдержал Шумерин, - каким нам представлялся Марс! Необыкновенным, таинственным. Прилетели. И ничего особенного.
– Вот это да! - Бааде снова оторвался от расчетов. - А епихордизация, например?
– Я не о том, поймите. Для ума там много интересного. И на Венере тоже. Я же говорю о чувственном восприятии… Небо, песок, горы… Похоже, все похоже!
– И ты разочаровался? - Психолога заинтересовал разговор. Он открывал в капитане что-то новое.
– Разочаровался - не летал бы. Просто я не жду встречи с Прекрасной Незнакомкой, как вы только что выразились.
– Правильно, - сказал Бааде. - Правильно! Дважды два - четыре, и никаких гвоздей. Все остальное эмоции, я тоже так считаю.
Полынов ничего не сказал. Он вслушивался. Рубку всегда наполнял легкий стрекот - лишнее напоминание о титанической работе, которую ведут спрятанные за панелями и кожухами приборы: тысячи, миллионы всяких там реле, схем и прочих деталей, электронной кабалистики. Теперь стрекот чуть усилился. Значит, жди сигнала посадки.
Читать дальше