Фантастика, 1966 год. Выпуск 3

– Какого вала? - не сразу понял Бааде.

– Того самого, который потом испарился.

– Ага! Я успел позабыть о нем.

– Напрасно. Во-вторых, моя убежденность основывается на том, что в ваше отсутствие я проверил и свое состояние.

– Как? - опешил Шумерин. - Ты тоже усомнился…

– Ни в чем я не усомнился, но порядок обязателен для всех. Наконец, третье, самое главное: все это был мираж, обыкновенный мираж.

– Я ждал, что ты скажешь именно это, - с неожиданным спокойствием заметил Шумерин. - Но, пожалуйста, не надо успокоительных пилюль. Скажи правду.

– Правду?! - Полынов не смог скрыть изумления. Но он тотчас овладел собой. - Хорошо, давай разберемся. Я не понял тебя.

– А я тебя.

– Все, что я говорил, - правда.

– А вал?

– Что вал?

– Ты считаешь его миражем?

– Да.

– Но показания приборов…

Полынов опустил взгляд.

– Ладно, - глухо сказал он. - Я виноват, вот моя голова, рубите. Никаких показаний не было. Я скрыл это. Иначе мне трудно было бы разобраться в состоянии вашей психики, картину осложнили бы сильные эмоции. А мне надо было знать точно галлюцинация это или мираж.

Бааде неожиданно махнул рукой - мол, все равно безнадежно, не разберетесь - и поудобней устроился в кресле. Непредвиденным последствием этого жеста было то, что и капитан и психолог рассмеялись. И всем как-то сразу стало легче.

– Твой поступок сейчас меня мало волнует. Сейчас, - капитан выразительно посмотрел на Полынова. - Пока. Скажи лучше вот что: лава - это тоже мираж?

– Когда я сравнил ваше описание обстановки с тем, что увидел на телеэкране, я не мог не заметить некоторой разницы. Я отчетливо видел, как лава затопила гусеницы вездехода, чего, по вашим словам, в действительности не было. Отсюда простейшее умозаключение.

– Ах, вот как, простейшее! - Шумерин не мог сдержать раздражения. - Но, насколько я знаю, мираж, пусть даже меркурианский, есть переброшенное через пространство изображение реально существующих предметов. Я ошибаюсь?

– Нет. Добавь только, что это изображение не всегда можно отличить от действительности.

– Тогда откуда, черт побери, на этой дикой планете мог появиться рояль?!

– Какой рояль?

Шумерин объяснил. Полынов приложил неимоверное усилие, чтобы хотя бы внешне остаться спокойным.

– Все? - спросил он, когда Шумерин умолк.

– Все…

– Почему ты сразу не сказал мне об этом?

– Ты сам настоял: потом, потом, сначала отдохнем, выпьем кофе… Я догадываюсь, к чему все эти психологические штучки, но, право, сейчас они излишни.

Шумерин говорил сдержанно, но голос его дрожал. Тогда вместо ответа Полынов закрыл глаза, развел пальцы и вслепую вновь свел их. Они сошлись точно. Шумерина затрясло.

Полынов бросил на него быстрый взгляд.

– Друзья, мы перестали быть такими, какими были раньше, вот что я вам замечу, - вдруг подал голос Бааде.

– Да, ты прав, - Полынов потер лоб, - мы изменились. Любопытная планетка, этот Меркурий… Ничего, разберемся. Нет, рояль миражем, конечно, не был. Это очень похоже на галлюцинацию.

– Так я и знал! - воскликнул Шумерин.

– Почему-то именно здоровые люди болезненней всего воспринимают это слово, - холодно ответил психолог. - Между тем галлюцинации бывают у самого что ни на есть нормального человека… Необычность обстановки, нервозность - готово.

– Это точно?

– Ручаюсь.

– Даже рояль?

– Хоть Эйфелева башня.

– Утешил… Значит, мы и шагу теперь не сможем ступить, не рискуя получить оплеуху от какого-нибудь призрака собственного воображеия?

– Беспокоиться нечего. У нас есть кофродеин. Еще не было случая, чтобы он не снимал галлюцинаций. Моя ошибка, что не дал его вам перед поездкой.

– И это не первая твоя ошибка.

Полынов ничего не мог возразить. Про себя он подумал, что даже не может толком объяснить, почему он поступил так, а не иначе. Это угнетало больше всего.

– Бааде, а ты что думаешь? - спросил Шумерин.

– Я? Я не думаю, я молчу. Всякие там галлюцинации, психические кризисы относятся к той потусторонней области, в которой порядочному инженеру делать нечего. Наука лишь то, что подвластно числу и мере. А в субъективном хозяйстве нашего друга нет даже единиц измерения - каких-нибудь там чувствоампер или волиметров…

Полынов засмеялся.

– Ладно, Генрих, я это тебе еще припомню! Тем более что все это устарелые представления. Но ты вот что мне скажи: мираж тоже потустороннее явление?

– Нет, почему же? Мираж - чистая физика.

– Можно отличить мираж от немиража?