Уильям Беркетт - Спящая планета

Заспанный радиооператор в штабном бараке заметил, что в приемнике что-то не так. Раньше небольшие помехи создавались работающей электрической оградой. Теперь помехи исчезли, значит, ограда больше не срабатывала. Но смена у него была долгая, он устал и с минуты на минуту ожидал прибытия своего сменщика…

Дверь за его спиной открылась.

— Как раз вовремя, — сказал он не оборачиваясь. — Я уже начал было думать, когда же ты… — ему так и не удалось закончить эту фразу. В проеме двери что-то сверкнуло и загудело, и тело оператора расслабилось, а дремлющий разум почти с облегчением отправился в небытие.

А еще где-то… Два солдата-десантника, закутанные в тяжелую зимнюю одежду, но тем не менее отчаянно мерзшие, несли дежурство у командирской авиетки, припаркованной на улице рядом с входом в бомбоубежище.

— Это же с ума сойти, — выразил свое мнение высокий. — Почему мы должны замерзать до смерти, просто карауля их аппарат, а они в это время там, внутри, пытаются доказать, что мы стали жертвами галлюцинаций?

— Потому, — сказал тот, который пониже, — что они из всемогущей имперской разведки, а мы всего-навсего простые пехотинцы. А еще, — он улыбнулся широкой бесцветной улыбкой, — потому что они не хотят, чтобы «оранжевые шарики» и прочие мерзкие маленькие вымыслы, плоды нашего переутомленного воображения, не удрали вместе с их транспортным средством и не оставили их на мели.

— «Оранжевые шарики», — фыркнул высокий десантник. — Я знаю, что я видел — прямо там, наверху, — он указал на балкон на высоте примерно двадцати этажей над улицей, сейчас почти полностью скрытый за стеной падающего снега. — И вообще это был не шар. Это было… нечто иное.

— Что ты мне рассказываешь, — сказал тот, что пониже ростом. — Им расскажи. — Он сгорбился, пытаясь поглубже забраться в свою куртку.

А вокруг них тихо-тихо по холодным серым улицам вился снег, и резкий ветерок заставлял его клубиться и кружиться, как в водовороте, у оснований огромных, погруженных в зловещую тишину зданий. Городской транспорт землян, застрявший на улицах, был погребен под сугробами снега, и весь большой город, казалось, вырастал из снежного поля.

— Это забытый Сирри мир, — заметил высокий десантник. — Неудивительно, что у рекков такой скверный характер и они такие несговорчивые.

— А их призраки такие неутомимые, — добавил его напарник. — Тебе понравился бы вечный сон, если бы твоя могила была так же холодна, как, должно быть, холодны могилы в этих краях?

Высокого передернуло:

— Не хотелось бы мне, чтобы ты говорил подобные вещи. Я…

— Смотри!

Он поднял глаза, застыл, начал нащупывать негнущимися пальцами свой автомат, переброшенный через плечо.

— Ну вот, снова!

— Йио, только в этот раз ребяткам из разведки придется также их увидеть. — В том, что он сказал и как он это сказал, слышалось угрюмое удовлетворение. Он побежал по направлению к бомбоубежищу, поскальзываясь на неровной тропинке, оставив своего напарника наедине с этим новым явлением.

Снег продолжал падать, образуя неровные белые наносы, а ветер убаюкивающе завывал, неся поземку за углы, но там, где снег лежал несколько дней, он таял. Таял и превращался в воду, и вода утекала прочь, прежде чем мороз успевал превратить ее в лед.

И в каждой высокой башне, и в каждом менее высоком здании один за другим, а затем десятками и сотнями по всему городу начали зажигаться огни.

И так оно и пошло. Центральная из трех оккупированных планет продолжала вращаться по своей орбите вокруг Солнца и вокруг своей оси, а для захватчиков ее мирная дремота стала предпосылкой для тысяч дурных снов. Тревога превращалась в откровенный страх, страх порождал тихую панику, а паника начала протягивать свои усики в каждое бомбоубежище, в каждый опорный пункт, в каждый космический корабль, заполняя собой каждую щелку. На Венере по ночам пришельцев начали преследовать шипучие голубые светляки длиной шесть футов, на Марсе также появились свои ночные чудовища, и паника уже не ограничивалась лишь одной планетой, а расползалась повсюду.

На Земле один транспортный корабль во Франции был блокирован призраками-солдатами в смешных оловянных головных уборах и с громоздкими ружьями, на концах которых были ножи. Корабль убрал трапы и открыл по ним огонь из космических пушек, но толку было столько же, как от мыльных пузырей. Наконец, когда вся местность вокруг уже обуглилась, корабль прекратил сражение, перелетел в другое место и сел там под плотной опекой сил Службы безопасности.