Уильям Беркетт - Спящая планета

Было приятно снова увидеть лица, даже оранжевые, хотя и они были видны только мельком, да и то искажены злобой. Не было ни слова с их стороны; они просто конфисковали коробки из-под еды, пока он стоял под дулами ружей, а потом ушли, захлопнув дверь за собой. Мартак Сарно, может, и не верил в духов, но он решил не давать им никаких шансов.

После этого некоторое время все казалось более сносным. То, что он может играть на их нервах даже в его теперешнем состоянии, неизмеримо согревало сердце — это, да еще воспоминание о ясном холодном дне в Джорджии, смертоносном ружье и мрачном голосе: «Ливар не пьян. Он говорит чистую правду».

Где-то, как-то, кто-то еще избежал воздействия Пыли и использовал этот иммунитет на полную катушку. Он убил гораздо больше солдат, чем Донован, но Донован был далек от зависти. Это давало ему больше власти.

То, что кто-то останется на свободе и будет раздражать захватчиков, да еще уцепится за его собственную сказочку о кровожадном духе, было больше, чем он мог когда-нибудь надеяться в своих самых радужных мечтах. Все было замечательно, кроме того, что его мало устраивало почивать на лаврах, пока другой получает все удовольствие.

К сожалению, никто, по-видимому, не интересовался, что его устраивает, а что — нет. Вряд ли его тюремщики мучились мыслями об этом. Один раз ему удалось использовать дедушку, но события ускользнули прямо из-под его носа — если только он когда-нибудь держал их в руках. Теперь дело заварилось где-то там, между этим самозваным Дедышком и всеми теми силами, которые Мартак Сарно сможет собрать, чтобы бросить против него.

Все это от него не зависело, но хоть сигаретку неплохо было бы иметь, дожидаясь результата. Ее, конечно, у него тоже не было. Донован взбил подушку, улегся и беспокойно заворочался на сбитой постели.

Все это вторжение, похоже, начало здорово тормозиться.

Сджилла инстинктивно посмотрел в пластиковое окно на голубые вершины гор, которые и дали деревне, раскинувшейся внизу, ее название. В его ноздрях стоял свойственный этому времени и чрезвычайно знакомый запах ксиль'тресска. Сджилла находился на пятом этаже городской тюрьмы в БлуХиллз, на Венере.

Налюбовавшись пейзажем, он посмотрел на растение с толстым стеблем, стоящее в горшочке на подоконнике. Оно определенно было уверено в его присутствии: щупальца нервно сжимались, газ интенсивно выделялся. Сджилла был первым живым существом, которое ему встретилось за долгие дни, и оно было голодным. Сджилла вздрогнул и пошел прочь.

Так легко, думал он, теперь объясняются не пострадавшие. Ответ был настолько прост, что его не замечали.

Это была камера Пола Ногалеса, беглеца и странника, любителя межпланетных растений. Растение было его домашним любимцем, его «Тигрицей Лил», как он окрестил его, сувениром на память о пребывании на Рисстайре. Цветок преодолел вместе с ним невообразимые расстояния из-за того, что ему понравилась эта откровенно плотоядная натура.

Пол Ногалес, бродяга, прибыл в Сан-Франциско девять месяцев назад. За это время он успел получить лицензию на брак, устроил уютное любовное гнездышко в Бутте, Монтана, а потом решил сбежать вместе с «Тигрицей Лил». Любовным гнездышком был пансион, принадлежавший декламировавшей Библию старой женщине, не кому другому, как Маргарет Кессиди. Молодая пара и ксиль'тресск составляли троицу… а затем птичка упорхнула из гнезда, оставив после себя сердечный припадок и иммунитет к Пыли Сарно. Иммунитет своей любящей жене, которая кормила цветок гамбургерами и ложилась спать, наблюдая, как он их переваривает. Все это Сджилла узнал от Ногалеса, прирожденного болтуна, которому было все равно, с кем болтать, кто его слушал и какому правительству был верен, лишь бы слушатели были внимательны. Иммунитет любящей жене и пронырливой квартирной хозяйке, которая вынюхала все вокруг и чувствовала зло в этом инопланетном пульсирующем цветке, — вот и донюхалась.

Птичка улетела, но недалеко. Его вынудили посадить свой корабль на Венере, где уже ждала полиция, проводившая его в местную тюрьму. Вместе с «Тигрицей Лил». А почему бы и нет? Кто будет возражать против цветка? Но цветок может пробудить настоящий всплеск интереса, если его гастрономические привычки достаточно необычны, и было похоже, что тюремная охрана судачила об этих привычках за своим обеденным столом, а если у одного из охранников был любопытный сын, всегда ищущий что-нибудь интересненькое, чем можно поразить своего учителя биологии, и охранник взял с собой сына в камеру с фотоаппаратом и блокнотом, разумеется, в своем присутствии, просто чтобы убедиться, что никакого вреда от этого инопланетного чуда нет…