Ральф Питерс - И летели наземь самураи...

Насколько он помнил, у японских боевых машин не было ручного управления ведением огня.

Излишняя гордыня.

— Одиночный огонь, — приказал Тейлор.

Он вводил вертолет в разворот так, как будто вел необъезженную лошадь. Вскоре он уже мог различать черные точки боевого порядка вертолетов противника, описывающих длинную дугу в небе. Они шли четким строем. Это были очень дисциплинированные летчики.

Сейчас все вертолеты команды Тейлора летели самостоятельно, не соблюдая никакого боевого порядка. Каждый сам выбирал наилучший угол атаки.

Тейлор шел на полной скорости, стараясь подойти к противнику с фланга, прежде чем японские машины смогут привести свои орудия в состояние боевой готовности.

— Не знаю, — неуверенно сказал Кребс, держа руку на рычагах управления боевыми орудиями.

— Твою мать, чего ты не знаешь? — спросил Тейлор. — Я же знаю, что надо убрать этих сукиных сынов.

Кребс выстрелил.

Ничего.

— Небольшая проба для наведения прицела, — сказал он, как бы извиняясь. Сейчас, когда он начал стрелять, его голос зазвучал спокойнее.

Тейлор направил "М-100" прямо в центр боевого порядка противника, наблюдая за тем, как четкие очертания боевых машин входят в последнюю стадию разворота.

— Давай, малышка, — сказал Кребс. Он опять выстрелил.

Мгновенно черный вертолет вспыхнул и начал падать, нарушая боевой порядок противника, отдельные части разлетелись в разные стороны.

Тейлор закричал от радости, как необузданный молодой капитан, который когда-то летал, как во сне, в небе над Африкой.

— Здорово, твою мать, — сказал Кребс восхищенно. Он опять выпустил целую очередь снарядов.

Еще один японский боевой вертолет развалился на части в небе.

— Вы меня запомните, — сказал Тейлор своим врагам. — Вы меня запомните.

Вслед за этим загорелись и развалились еще две японские боевые машины. Другие "М-100" тоже вели огонь.

Было очень мало времени. С каждой секундой очертания вертолетов противника становились все четче. Тейлор боялся, — что они смогут завершить маневр под нужным углом и обстрелять их перекрестным огнем лазеров.

Тейлор пристально смотрел на вражеские машины, стараясь понять, какой боевой порядок они используют.

— Утенок, — вдруг выкрикнул он. — Стреляй по третьему. Это их командный пункт.

— Вас понял, — сказал Кребс уже своим обычным, по-военному резким голосом. Хотя он говорил совершенно спокойно, но не было сомнения, что своим сухим тоном он пытается скрыть ту переполняющую его радость, какую испытывал и сам Тейлор, непередаваемую словами радость разрушения.

С помощью своих оптических приборов старый уорент-офицер следил за тем, как вертолеты противника делают разворот. Он выпустил один снаряд, затем еще один.

Командный вертолет исчез в ярком белом пламени. Когда вспышка погасла, было видно только, как его черные обломки падают в море.

Взорвался еще один боевой вертолет противника.

Оставшиеся боевые машины перестали выполнять разворот. Вместо того чтобы попытаться сблизиться со своими преследователями, они стали от них уходить.

"Неверное решение", — хладнокровно подумал Тейлор.

— Всем станциям. Правое плечо вперед, — выкрикнул он, использовав подсознательно старую пехотную команду.

Два из оставшихся боевых вертолетов взорвались одновременно, как будто в них выстрелили из двухстволки.

Оставались еще две боевые машины противника. Тейлор знал, что они сейчас испытывают. Ужас. Понимание того, что все уже кончено, борется в них с надеждой, что все образуется, несмотря на отсутствие всякой надежды. И страшная неуверенность, которая мешает им действовать, хотя и не парализует их действия полностью. Но это знание не трогало его.

Сейчас они находились в тылу вертолетов противника. Их попытка уйти от преследования была безнадежной, так как у американских "М-100" скорость была больше. Но летчики противника не могли об этом знать. В этот момент они знали наверняка лишь то, что они пока живы.

Тейлор чувствовал, как рядом с ним напрягся Кребс. Он выпустил еще одну очередь снарядов.

Японская боевая машина начала вертеться, как флюгер во время шторма, и распалась на части еще до того, как огонь из горящего бака с горючим перекинулся на весь вертолет. Затем огненное облако охватило его целиком, на землю посыпались обломки.

Единственный оставшийся вертолет противника направился на юго-восток. Тейлор ощущал, как летчик судорожно двигает рычагами, увеличивая тягу и стараясь набрать скорость большую, чем позволяли законы физики.