Юрий Бурносов - Мессия должен умереть

Петр торопливо выступил вперед и заявил:

— Если и все соблазнятся о тебе, я никогда не соблазнюсь.

— Истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от меня.

— Хотя бы надлежало мне и умереть с тобою, не отрекусь от тебя! — повторил Петр, вслед за ним загалдели и остальные.

Я стоял, скрючившись, и прикидывал, говорит это Петр потому, что так написано в Евангелии, или же затем, чтобы отвести от себя подозрения в работе на АК? Скорее второе, вряд ли агент АК будет следовать писанию. Совсем я запутался, вот что… Когда если и буду писать отчет, придется ведь голову поломать.

В Гефсиманский сад меня не взяли, как и следовало ожидать. Давид Мейер был последователен. Перед уходом он подозвал меня и сказал шепотом:

— Сейчас все зависит от тебя, Олег. Я буду ждать. Кстати, я тут вспомнил твою фамилию, — тебе не приходилось играть в футбол? За клубы высшей лиги?

— Да, в основном составе «Архангела Гавриила», но всего два сезона. Мне было девятнадцать…

— Точно! Я помню, как вы разделали «Боруссию»! Тебя еще удалили на предпоследней минуте.

— Судья придрался, я защитника не трогал! — вскинулся я.

— А никто и не спорит, — согласно поднял руки Иисус. — Короче, мир тесен… Я на восточной трибуне сидел. Ну, давай, я пошел.

— Ни пуха, — пожелал я.

Уладив кое-как желудочно-кишечные проблемы и напившись воды, чтобы унять изжогу, я заторопился в условленное место, где уже ждали меня стражники Каиафы.

— Что-то ты долго, — проворчал толстяк первосвященник.

Опергруппу он собрал приличную, одних бойцов человек тридцать да еще десятка два чиновного люда.

— Я ждал, почтенный Каиафа, пока Иисус удалится с учениками в Гефсиманский сад, — пояснил я.

— И сколько их с ним? — спросил сотник. — Кто представляет наибольшую опасность?

Сразу видно профессионала. Я проникся невольным уважением к этому ветерану, покрытому рублеными и резаными шрамами, и доложил:

— С ним трое, из которых только Петр, он же Симон, имеет при себе меч и хорошо им владеет. Скажу также, что и с голыми руками он может одолеть нескольких солдат.

— Это я уже добавил от себя, но лучше пересолить — вряд ли АК направил сюда человека, не снабдив его хотя бы базовыми знаниями рукопашного боя.

— Каков условный знак?

— Кого я поцелую, тот и есть Иисус, тотчас хватайте его.

— А без этого нельзя? — поморщился сотник. — Мужики же…

— Пускай целует, — сказал нетерпеливый Каиафа. — Пойдемте, что ли, а то что-то прохладно становится.

Гефсиманский сад был мал и запущен, потому Иисуса-Давида мы нашли сразу — в компании троих апостолов он любовался звездами. Я бросился к нему, проскочив мимо растопырившего руки Петра, и завопил:

— Радуйся, Равви!

И чмокнул его в щетинистую щеку.

— Друг, для чего ты пришел? — с деланым удивлением спросил Давид, но его уже скрутили стражники.

Петр оказался дураком и фанатиком. Выхватив меч, он бросился на охрану и с первого удара отрубил одному из рабов ухо. Часть тела, бешено вертясь и разбрызгивая кровь, улетела куда-то в заросли, а раб уселся прямо в пыль и завопил.

— Так их! Давай, давай! — заорал Иаков, прячась за брата. По тексту далее следовала реплика Иисуса, и он тут же ее выдал:

— Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут! Или думаешь, что я не могу теперь умолить отца моего? И он представит мне более нежели двенадцать легионов ангелов.

Услыхав про двенадцать легионов, стражники и первосвященники принялись вертеть головами, но ангелы не появлялись.

— Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять меня, — сетовал Иисус, пока его волокли к выходу из сада. — Каждый день с вами сидел я, уча в храме, и вы не брали меня.

— Не брали, стало быть, не нужно было, — разумно отвечал сотник.

Мимо меня провели раба с окровавленной головой, замотанной тряпками, следом солдат торжественно пронес отрубленное ухо, держа его двумя пальцами.

Я огляделся — все ученики куда-то скрылись, только забытый всеми Петр топтался поодаль да выглядывал из-за кипариса Матфей.

Один из первосвященников подошел ко мне и протянул небольшой полотняный мешочек.

— Твоя награда, — сказал он брезгливо. — Теперь убирайся.

— Премного благодарен, — ответил я.

Иисуса повели в дом Каиафы, за ним крадучись последовал Петр, а за Петром — я. Наверное, Петр пытался совершить еще какие-то каверзы, потому как предыдущие у него не получились. Настырный тип.